неподалеку троицу парней. Его наметанному взгляду хватило и мгновения, чтобы прочно запечатлеть в натренированной памяти их облик. Делая вид, что целиком поглощен обедом, Роман внимательно прислушивался к разговору. Таджикский язык в Афганистане, где разведчик провел долгие годы своей жизни, был не редкостью, так что ему не составило ни малейшего труда ухватить суть разговора. Парни чувствовали себя здесь вольготно, полагая, что в этом заведении их никто не понимает, поэтому говорили, хотя и понижая голоса, но вполне открыто. Уже вскоре Роману стало ясно, что эта троица и группа их сообщников готова получить большую партию героина и заскладировать наркотик в Клинске, откуда смертоносную отраву они намерены распространять дальше.
«Отправить Рашида в полицию, а самому продолжать наблюдение? – размышлял Роман. – А если парни через пять минут поднимутся и уйдут, то что тогда? Вести за ними наблюдение самому – не вариант. Они его уже видели, слежку могут обнаружить и даже наверняка обнаружат. Надо придумать что-то иное». И Роман решился. Подойдя к стойке небольшого бара, где стоял всегда кипящий самовар, Роман налил себе в стакан крутого кипятка и отправился к своему столу, успев шепнуть Ларисе: «Срочно вызывайте полицию». Поравнявшись с заговорщиками, мужчина споткнулся, и горячий чай обжег двоих из них. К тому же, нелепо пошатнувшись, этот неловкий человек взмахнул руками и довольно обидно шлепнул одного из парней рукой по макушке, зная, что прикосновение, а тем более удар по голове считается на Востоке высшей степенью оскорбления.
Расчет оказался верным. Вскочив с криками и оскорблениями в адрес «убогого шайтана», парни накинулись на него с кулаками. В гневе они даже не замечали, что их кулаки в основном рассекают воздух, не нанося обидчику ни малейшего вреда. Через несколько минут послышался клекочущий звук полицейской сирены. Парни, разом забыв про обидчика, бросились было наутек, но – поздно. Всех четверых участников драки доставили в отдел. Когда дежурный оформлял задержанных, Лучинский шепнул лейтенанту:
–
После того как поместите в камеру, организуйте мне встречу с Василием Викторовичем. Только так, чтобы эти не поняли, кто меня вызывает.
Лейтенант хотел что-то спросить, но, увидев твердый взгляд незнакомца, предпочел лишь кивнуть: «Сделаем». Когда Роман вошел в кабинет к начальнику, полковник сразу произнес: «Кажется, я вас где-то уже видел, – и сам же ответил: – Ах, да, нас же Добриков знакомил после открытия церкви. Ну, так что вы мне хотели сообщить?»
Лучинский четко изложил ему суть дела и почти приказным тоном добавил, что желательно задержанных подержать в обезьяннике хотя бы несколько часов, а лучше – сутки, а потом отпустить, установив за ними квалифицированное наружное наблюдение.
–
Если будут предлагать взятку за свое освобождение, проинструктируйте своих – пусть берут. Это для них будет самым естественным развитием событий, – добавил он.
–
А вы, собственно, сами-то кто будете? – несколько запоздало поинтересовался начальник полиции.
–
Отставник, – мысленно усмехнулся Роман, припоминая, как Янка