их голов, и они притихли. Проследили за ее взглядом. Увидели в дверном проеме вышибалу, в лице которого отчетливо пахло кровью.
Светловолосая гостья сошла со стола на пол. Перед ней расступились.
– Ты бросил топор мне в спину, – сказала она вышибале.
– Я мог убить тебя, пока ты плясала. Благодари меня за то, что оставил тебе жизнь, – ответил тот.
– В этом городе никому нет дела до моей смерти. Никто не стал бы искать мое тело и человека, который убил меня. Ты побоялся бросить топор туда, куда надо, вот оно что. Ты трус, раз струхнул убить никому не нужную самозванку.
Реплика странницы вызвала в адрес вышибалы поток насмешек, что резво запрыгал по помещению, между стен и от пола до потолка. Но вышибала, который неизвестно как привел себя в порядок за дверью заведения, и глазом не моргнул. Он будто не слышал ничего из всего того оскорбительного и унизительного, что бросили ему в лицо. Вышибала был сосредоточен на другом, а именно – на гостье.
Странница ничуть не удивилась быстрому излечению вышибалы за порогом дома и его возвращению в зал. Она могла совершить и не такое, и с помощью своих собственных рук, а не припрятанного где-нибудь в просторной одежде лечебного зелья, например, выдержанного из красного мха нужной редкой породы. Девушка изучила черты лица вышибалы, ибо его губы не дрогнули, не ответили на ее реплику, а только сомкнулись в сплошную едва видимую линию.
Хозяйка тоже смотрела на вышибалу. Она знала его с самого своего рождения и чувствовала, что он был готов опровергнуть слова странницы. Она ощущала, что он собирался сделать это сейчас любым грязным способом, которых знал множество, и лишь приберегал до того момента, когда они будут нужны. Ноги хозяйки сами по себе ожили, чем она тут же воспользовалась и побежала к вышибале.
– Не лей кровь в моем доме! – вцепилась она в плечи вышибале. – Я найду тебе работу. В городе много постоялых дворов.
– Никакая работа не светит ему, ибо слух ползет из ушей в уши слишком быстро и делает свое дело обстоятельно и скрупулезно. Есть только один способ предотвратить появление толков.
В подтверждение сказанного странницей вышибала отстранил хозяйку. Он пошел к центральному столу, жалея, что броском топора только разбил кружку в ладони девчонки, а не перебил ей позвоночник, не отсек ей голову, не расколол череп. А ведь топорик отлично смотрелся бы промеж этих самоуверенных ясных глаз.
Идя к страннице, всего два десятка шагов, вышибала нехотя признавался себе, что она была права насчет того, что в этом городе никто не заинтересуется ее смертью. Все в ней говорило, что она здесь в первый раз и не знает из городских и даже окрестных жителей никого, ни одного человека. Он понимал, что по какой-то своей подспудной причине не сделал смертельный бросок, а послал топорик только лишь в кружку с горячительным напитком в руке странницы.
Но все большая часть ума вышибалы понимала, пока он медленно, слишком медленно приближался к столу, что, даже полети топор в голову девчонке,