рукава остались.
Юрка хихикнул, приваливаясь к деду. Пригрелся на его вязаной безрукавке и задремал, продолжая упрямо думать: «Не пойду!»
Разбудил телефон. Громкие трели звучали слишком настойчиво для ночной поры.
Дед спустил Юрку с колен. Бабушка стояла у журнального столика, но почему-то не поднимала трубку. Спрятала руки под фартук. Мамы все еще не было. Сами собой обиженно припухли губы.
Звонок оборвался – дед снял трубку.
– Слушаю!
Юрка дернул бабушку за подол:
– Ну где мама?
Та прижала внука к себе.
– Да, – сказал дед. – Выезжаю.
Мама погибла на той самой улице, название которой Юрка не мог запомнить – то ли Краснокоммунская, то ли Краснокоммунарская. Водитель не виноват, так утверждали в милиции. Женщина бежала по проезжей части навстречу машине, у которой ярко горели фары. Это видели свидетели, припозднившаяся парочка. Мужчина за рулем пытался отвернуть, но автомобиль повело юзом на мокрой дороге.
Спрашивали у бабушки, деда, маминых подруг и коллег. Но никто не знал, что понадобилось ночью на Обводной и куда так отчаянно спешила Дарья Жданова.
Юрка возненавидел телефон. Он подкрадывался к нему на цыпочках, точно к спящему чудовищу, и шептал:
– Сволочь!
Телефон молчал, поблескивая лаковым корпусом.
Став постарше, лет в пять, осмелел и попытался убить пластмассового гада. Тот снова звонил, трели отзывались во всех уголках дома. Юрка придавил подушкой телефон.
– Замолчи! Сволочь! Замолчи!
– Ты что?
Дед взял за плечо и присел рядом на корточки.
– Юрик, что случилось?
– Пусть он замолчит! Гад!
Дед сунул руку за тумбочку, дернул – и стало тихо. Юрка продолжал давить, кряхтя от усердия.
– Что ты делаешь? – Дед хотел забрать подушку, но внук сердито отпихнул локтем. – Юрик, зачем?
Он глянул на него, такого большого и такого глупого. Пояснил:
– Я его задушу!
– Внучек…
Дед поднял его вместе с подушкой, понес в кресло.
– Маленький ты мой…
На следующий день вместо старого белого аппарата стоял новенький, ярко-зеленый. Юрка выждал, когда дед уйдет на работу, а бабушка займется обедом, и упрямо сдернул с кровати подушку. Пусть другой, они все – гады! Телефон спал, Юрка подобрался к нему. Сейчас… Поднял подушку и удивленно замер, держа ее на вытянутых руках.
На зеленую трубку наклеили картинку: щенок под огромным одуванчиком. У щенка были длинные уши и черный нос, рыжие пятна на морде и галстучек. Он смотрел проказливо, казалось, вот-вот вильнет хвостом. Юрка опустил подушку.
Телефоны он больше не душил, но все равно не любил, когда поздним вечером раздавался звонок. Становился раздражительным, ругался с бабушкой и даже хамил деду. Какое-то время это сходило ему с рук, отчего злость становилась только сильнее. Но однажды дед хлопнул по столу и отправил распоясавшегося внука, тогда уже второклассника, в угол. Юрка пошел, сердито вскинув голову, и из-за шкафа крикнул:
– Ее нет, и все! И не было! Никогда не было! Ушла, и пусть! Не хочу! Не надо