посмотрел с любопытством на хозяина. Сказал искренне:
– Хороший ты мужик, Тобиус!
Печной бок, выступавший из кухни, остывал медленно. Юрка скинул одеяло в ноги и отодвинулся на край лавки, подальше от выбеленных кирпичей. Быстрее бы прошла ночь, и завтра – уже завтра! – в дорогу. Но заснуть не получалось.
Перевернул подушку на прохладную сторону, закрыл глаза и постарался дышать ровнее. Шумел дождь. Топала за стеной Желька.
Сколько им ехать? Тобиус говорит, караван проходит за полмесяца, но то караван с гружеными телегами. А верхом? Одну неделю? Ну ладно, десять дней. Нет, много.
Тьфу ты! Все, спать. Взбил подушку, рухнул в нее лицом. Пинком сбросил одеяло на пол. Долго вслушивался в монотонный стук капель, стараясь не думать о завтрашнем дне, и наконец задремал.
…скользкая дорога, пропахший бензином ветер и огромный радиатор. Надвинулся, дыхнул жарко. Солнце сверкнуло на хромированной решетке. Мелькнули вцепившиеся в баранку руки, белое лицо шофера…
Юрка рывком сел. Суматошно колотилось сердце. Да что же это такое!
– К черту! – сказал шепотом. – Не хочу!
Пульс медленно успокаивался.
Юрка пошарил в кармане куртки, висевшей в изголовье. Выудил часы. Из-под двери пробивалась полоска света. Подставил в нее циферблат и с трудом разобрал: начало двенадцатого. Вот засада!
Перевернулся на спину и закинул руки за голову. Издалека донесся раскат грома. За стеной брякала посудой Желька. В обеденном зале бубнили на два голоса. Чего не ложатся? Завтра же с утра ехать. Или вейн передумал из-за дождя?
Не одеваясь, в трусах, Юрка вышел в коридор и прислушался. О бабах говорят. И трактирщик туда же, вот старый хрен. Впрочем, он мужик нормальный. Работу дал, менестреля расспросить посоветовал. А вейн – еще тот козел. Сапоги ему снять! Ну, сушиться-то их Юрка пристроил. Но рассудил, что грязью больше, грязью меньше ¬– роли не играет, и плюнул внутрь голенища. Хозяин нашелся!
На холодных досках стоять было зябко, и Юрка вернулся к печному боку. Ничего, главное – попасть в Бреславль. Остальное неважно.
Угомонилась Желька. Под потолком, в углу, шуршали тараканы. Нужно заснуть, иначе эта ночь никогда не кончится.
К утру дождь прекратился, но небо оставалось сырым и тяжело нависало над «Перекрестком». На востоке громыхало и клубилось, загораживая рассвет. Лужи во дворе раскинулись от края до края, подтопив дверь погреба. Пес по кличке Брехун лежал на крыше будки, обсыхал и смотрел на двух хорских жеребцов. На крыльце топталась Желька, вздыхала томно.
Дан поправил арбалет и в который раз подумал: может, зря? Переждать спокойно. С чего он взял, что догадаются караулить в Бреславле? И мальчишку не придется с собой тащить.
– Не взыщи, потратил все до медяка, – говорил хозяин. – А знатно торговался! У Гаги даже нос покраснел. Как слива!
Но если хоть на четверть правда то, что болтают о Йорине… Дан вспомнил раскосые глаза цвета расплавленного золота. Вертикальные узкие зрачки, похожие на расщелины в горах. Ведьма, как пить дать! Да и Оун у нее мужик толковый.
– Этот – Кысь. – Тобиус потрепал по шее молодого жеребца. – Другой – Увалень, мальчишке взял. Ну, что скажешь?
Кони