убрали отовсюду, когда после взрывов в Московском метро появилась террористическая угроза. А семечки продают, потому что кормиться надо. На пенсию в пятнадцать долларов не проживешь. У нас врачи и учителя месяцами зарплату не получают, а на предприятиях с рабочими расплачиваются продукцией. Так что кроме бабки с семечками, на трассах стоит народ и торгует игрушками, часами и глушителями для автомашин.
– Да-а! В России действительно много политики, – сказала Лина. – Мы как-то уже успели отвыкнуть от этого. В Европе все проще.
– Европа зажралась, – зло сказал Толик. – Народ стал инфантильным. Ему не до чего дела нет. Мало того, они даже мозги перестали напрягать. От сытой жизни отупели. Россия – слишком значительна, чтобы закрывать глаза на то, что в ней происходит, а Европа даже не почесалась, когда Хрущев чуть не развязал мировую войну из-за Кубы. Посмотрел бы я тогда на Европу… Россия укрыла Европу от татаро-монгольского нашествия и от гитлеровской оккупации спасла. А на Россию все плюют с высокой европейской колокольни и смотрят как на помойку и сырьевую базу.
– А кто виноват? – сказал Олег. – Сами и виноваты… Мы же сами всем доказываем свою несостоятельность. «Тупые», как русские говорят, иностранцы не могут понять, как в такой богатой стране можно так плохо жить…
– Мальчики, еще один разговор про политику, я встану и уйду, – пообещала Элька.
– Правда, ребят! Давайте про что-нибудь другое. Ну, надоело же! – возмутилась Татьяна.
– Вон, нам горшочки несут, – обрадовалась Лина.
Официант, молодой человек в черной жилетке и бабочке, поставил поднос с горшочками, от которых шел пар и умопомрачительный запах тушеного мяса, на свою тумбочку и стал подавать на стол коричневые глиняные сосуды, держа их за ручки-ушки.
– Олег, – попросила мужа Элька. – Закажи еще бутылочку водки.
– Да хватит, вон, еще вино есть, – возразила, было, Татьяна.
– Тань, с каких пор ты в союз трезвенников записалась? Каждый день, что ль, собираемся вместе? Давай, давай, Олег!
Выпили под горячее. И уже заговорили громче, не слушая друг друга. Женщины раскраснелись, у мужчин заблестели глаза. Чаще раздавался смех. Олег подсел к Володе, и мужчины, оказавшись вместе, заговорили о своих машинах, пошли анекдоты.
– Мил, как у тебя с работой? – спросила Татьяна. – Ничего не нашла?
– Где ж я ее найду? На дороге не валяется. Гербалайт продавать? Так это не работа.
– Знаешь, Мил, – жестко сказала Элька. – Ради ребенка, что хочешь продавать пойдешь. Иди работать кондуктором на троллейбус, пятьсот тысяч платят.
– Что ж ты не пойдешь? – огрызнулась Мила.
– Мне не надо. У меня мужик зарабатывает. А ты своего турнула. Вот теперь локти и кусай.
– Локти я кусать не буду, но и с алкашом жить не стану. И в кондукторы не пойду. Проживем как-нибудь.
– Жестокая ты, Элька. Уж если помочь не хочешь, так хоть не растравливай душу человеку.