когда возникало предчувствие переломного момента в жизни. В такие минуты Марго ощущала непонятную вибрацию в животе, руках, ногах и специфический металлический звук в ушах, похожий на звук металлофона. Все эти ощущения каким-то образом настраивали ее на связь с матерью, поддержки которой ей так не хватало.
9
Марго ненавидела мать и обожала одновременно. Страшная обида порой душила так, что ей хотелось кричать до хрипоты и потери голоса. Как же она могла променять ее, свою дочь, на красивую жизнь вдали от дома? Марго не хватало маминого участия, ее советов, запаха, манер. Мать до сих пор оставалась для нее эталоном красоты и женской мудрости – ее идеалом.
Актриса не только по профессии, но и по своей сути, Альбина проповедовала принципы, которыми, на ее взгляд, должна всегда руководствоваться истинная женщина. Первый и самый важный – блистать! «Если ты родилась женщиной, ты просто обязана относиться к себе как к произведению искусства! Но обложка мало чего стоит, если за ней нет интересной истории, нет загадки. И твоя задача – стать шедевром, быть ни на кого не похожей, иметь свой почерк во всем. И потом если бы Богу было угодно создать еще одно примитивное существо, то ты бы родилась мужчиной. Но ты женщина! Ты королева! Пользуйся этим даром».
Эти речи Марго слышала с детства, порой полагая, что, общаясь с ней, мама просто репетировала очередную роль для нового спектакля. Умная, хитрая, расчетливая Альбина, еще в студенчестве выйдя замуж, не прогадала. Статус профессорской жены ее вполне устраивал. Как и то, что супруг, который был намного старше, любил ее до умопомрачения. Ей нравилось играть роль капризной девочки и вить из него веревки. При этом она полностью доминировала над ним. Дома ее практически никогда не было. Репетиции, гастроли, спектакли, фуршеты, рестораны, бесконечная череда романов – это была привычная и необходимая ей богемная суета. А когда муж начинал возмущаться, взывая к ее совести или, того пуще, к ответственности, она быстро ставила его на место. Если у Альбины было плохое настроение, она закатывала истерику с криками и слезами. Летая по просторной квартире в своем белом с лебяжьим пухом пеньюаре, подол которого шлейфом волочился за ней, она превращалась в фурию. Хватаясь за голову, взывая к богу и тут же посылая все к чертям, Альбина никогда не забывала заглянуть в зеркало, чтобы удостовериться в своей неотразимости. Для придания большего драматизма своему выступлению она театрально прикладывала к груди руки, вспоминая, с какой стороны находится сердце. Ближе к финалу Альбина начинала бить посуду, но только ту, которая ей порядком надоела, а могла и с кулаками наброситься на мужа. Но тот лишь вздыхал и терпеливо, с молчаливым ужасом ждал окончания истерики любимой Альбиночки. Сама Марго на таких домашних спектаклях не испытывала никакого ужаса. Она с восхищением, словно в театре, наблюдала за маминой игрой и даже аплодировала, искренне не понимая отца, принимавшего все за чистую