избу, и его мохнатые лапы, чем-то напоминающие клоунские ходули, слегка пружинили при каждом шаге, выдавая невероятную силу и прыткость. Тело, покрытое шерстью, вселяло отвращение, но больше всего притягивали взгляд челюсти-присоски, в которых и зубов-то не было, но эти хитиновые причиндалы постоянно двигались, увлажнялись ядовитой слюной. И хоть мерзостно смотреть на это, но только отвернись – мигом распрощаешься с жизнью!
Упыри, упившись кровушки, плюхались в снег, икали, оглаживали животы руками и тянули вразнобой:
– День последний растреклятого поста —
Все расставит, наконец-то, по местам.
Жить без крови нам так было не легко —
Как в зубах навязло козье молоко!
День Упитья, как он был от нас далек,
Но в душе не гас надежды огонек —
Были ночи, что казалось – волком вой —
Но дождались – день пришел святой!
Казалось, нежити не было никакого дела ни до людей, ни до Камен’Данта, ни до солнечных лучей.
Илья же снова уловил давно знакомые мелодии, и эта пародийность волшебного мира раздражала его все больше. От того, что песни были явно переделанными местными шутниками, все происходящее казалось фарсом, дурацким спектаклем, словно Илью по башке-то перед Новым годом стукнули, но потом на съемочную площадку отправили, а все эти пауки, упыри, волки – все они – лишь чудо анимационной голографии. Трехмерные изображения, сделанные на компьютере. И только вроде поверишь, что вокруг реальность, обязательно кто-нибудь бездарно споет. И сразу выть волком хочется. Сбежать бы и из этого дурдома, да знать бы: как?
– Меч, говорите, понадобился. – хохотнул мохнатый кровосос, стараясь перекричать пьяных пограничников. – В любом случае, вы уже совершили все глупости, которые могли. Что ж, ради Лютобора, попытайте судьбинушку. Авось, удача вам и улыбнется. А ежели нет – не обессудьте: придется вас закоптить на черный день, уж больно вы тощие: и есть-то противно, и отпускать жалко… И потом, ум-то у меня хозяйственный, державный. Я обо всем Марогорье радею, ночей не сплю, все лазутчиков поджидаю да супостатов. А раз вы еще и за мечом моим явились, стало быть, первые наши враги и есть… Но я – воплощенная справедливость. Давайте условимся: загадаю вам три загадки и, ежели хоть одну из них не угадаете, – добровольно отправитесь в коптильню, да еще и гербовую бумагу об этом подпишете, что, мол, шпионы проклятые и каетесь. Ну, как, идет?
– Задавай свои ребусы. – вздохнул Илья. – С нами правда!
– Гм, – хмыкнул паук, – ну, значится, так: отец лежит в повитью, а сын шов по свету?
– Огонь и дым. – догадался Илья.
– Ладно. – проворчало чудище. – Слушайте вторую загадку. Черне як крук, беле, як снег, просте, як стрела, кривле, як коса?
– Сорока. – выпалил внук Яги.
– Правильно, Велес вас подери! – зашипел монстр и стал подавать признаки явного недовольства. – Вот и последняя загадка. Питалася