как-то совсем не к месту, прямо в бочонках, высилась кислая и квашеная капуста. На тарелочках, были красиво разложены вареные и жареные маслята, грузди, рыжики…
Один из охранников упырей-берсерков, глядя на грибное разнообразие, лишь покачал головой – мухоморов-то и не было. Зато горками лежали пироги с горохом, луковники, оладьи с медом, сырники и блины.
На десерт скатерть выставила овсяный кисель и леваши, вареные из малины, черники и земляники, завернутые, как и положено, в трубочки. Здесь же благоухала патокой, явно истомившаяся за несколько дней, густая, как паюсная икра, мезбня из вишен. Горстями можно было черпать вареные в сахаре изюм, корицу, клюкву, имбирь, финики.
Обилие пузатых, запечатанных смолой кувшинов предполагало разнообразие горячительных напитков. На самом краю самобранки красовалось знаменитое чернолесское блюдо – похмелье: холодная, резанная на ломтики баранина, смешанная с мелко искрошенными огурцами, уксусом и перцем, оно словно создано, чтобы поправлять здоровье после очередной дружеской попойки.
И тут же гобелены, с вытканными на них батальными сценами, качнуло точно от порыва ветра. Изо всех тайных дверей и люков, через центральный вход в центральную залу Звездной Башни устремились, хлынули серым потоком летучие мыши, буйные козлоногие чертенята, основательные оборотни, студенистые водяные и бородатые лешие. Между копыт и лап тревожно зашуршали змеи, своей толщиной более приближающиеся к драконам, нежели к питонам. В их вертикальных зрачках плясал пламень веселья, и белесые козлиные бородки придавали их облику что-то неимоверно древнее и столь же непобедимо-ехидное.
Все ползущие, идущие, скачущие, летящие загомонили разом, и казалось, что все они говорят на разных языках. В этом нарастающем праздничном гуле все чаще стали раздаваться вспышки беспричинного смеха и глупого кокетливого хихиканья. Все в этой толпе уже знали, как должны разворачиваться события. На то они и придворные, что бы всегда держать нос по ветру.
Нежить, набившаяся в гигантский зал Звездной Башни, радостно повизгивала в предвкушении знатной гулянки, потирала лапы, копыта, ладони.
Уже и самому бестолковому водяному королевства Маро-Мойке, управляющему банями Её Величества, стало ясно, что свадьбы не избежать.
– О, моя королева! – прошипел бессмертный министр на ушко своей госпоже, понимая, что эту битву он уже проиграл. – Я специально дал вам шанс взглянуть на интервентов. По данным соглядатаев, Лихо Одноглазое и впрямь намеревался сделать вам предложение. Заботясь о благе и процветании страны, необходимо было дать ему высказаться. Как сейчас видно, решение было правильным… Но уже сам факт, что любой оборванец, чернь и босяк может породниться с царствующей фамилией, противоречит законам и может вызвать народное волнение, брожение в умах!
Мара бросила на Кащея испепеляющий взгляд.
– Я к тому, – деланно побледнел политик, –