он давно уже привык ко всем этим диковинкам.
Уркесюк меланхолично пережевывал устриц, которые пищали у него на зубах, и, казалось, был погружен в тягостные раздумья о судьбах своей далекой родины.
Родители Херо улыбались, держали спину прямо, и ели с аристократизмом истинных вельмож.
Сам юный дон Педро тоже так умел, но ему не хотелось ставить друзей в неловкое положение. И, слава богам, родители это понимали. Мать даже бровью не повела, когда Минерва не притронулась к вилочке, а взяла голубец руками.
А Херо, как истинный рыцарь сделал то же самое. Все-таки, юный граф, хотя и был дворянином, но оставался не плохим, и даже иногда чутким мальчиком.
После обеда родители с Уркесюком гордо удалились. Перед тем, как выйти из трапезной, мать поцеловала Херо и тихо спросила сына:
– Что у тебя с руками?
– Порезался. – буркнул мальчишка. – Ножичком. Вон, Гулливер видел, может подтвердить.
Графиня лишь вздохнула, понимая, что мальчишек не переделать.
Когда дети остались одни, дон Педро весело присвистнул и позвал гостей в свою комнату. Слуги покосились на юного графа, но промолчали. И тут в комнату вошел гувернер.
– А, вы уже имели честь отобедать? – грустно констатировал Гулливер. – Херо, друг мой, ты сегодня в состоянии заниматься алгеброй?
– Еще чего! – фыркнул дон Педро. – У меня каникулы! Ка-ни-ку-лы! Никакой алгебры!
– Ну ладно. – Гулливер выглядел на удивление рассеянным и подавленным. Раньше гувернер никогда так легко не сдавался.
«Странный сегодня день. – решил Херо, оборачиваясь на гувернера, и наблюдая, как Гулливер задумчиво склоняется над тарелкой. – Чего-то все сегодня, как пришибленные. Может быть, правда, над замком веет злое волшебство? Кто сказал, что магов, в принципе, не существует?»
В комнате Херо не было утреннего беспорядка. Слуги заправили кровать, убрали пижаму и одежду, собрали разбросанные накануне учебники и деревянных солдатиков, валявшихся под столом. В общем, не стыдно было приводить гостей.
– У тебя з-здесь уютно. – скромно заметила Минерва.
Варт, знавший, что соседнее окно замка принадлежит поварихе с дочерью, только хмыкнул.
О том, что Херо подглядывал за Дурьсинеей, сын лакея пронюхал давно, но, как верный вассал, помалкивал себе в тряпочку. Варт, не смотря на свой возраст, был убежден, что все проходит, а мозги остаются.
Херо присел на кровать и принялся качать ногой.
Варт подошел к окну и посмотрел во двор. В замке бесчинствовала свинья. Жирная такая хрюшка пробралась в замок, видимо, через тот же лаз, что и Херо утром, и теперь с истошным визгом нарезала круги вокруг колодца, забрызгивая грязью гонявшихся за ней гвардейцев.
«Раздолбаи». – подумал Варт, но ничего не сказал.
– Откуда в пещере медведь? – задался риторическим вопросом Херо, и растянулся на подушках. – Слышь, Варт, а может, нам почудилось?
– Всем троим? – сын лакея обернулся и грустно усмехнулся. – Это только