к моим. Первым делом дайте им понять, что у вас есть деньги, потом скажите, что проживете у них недолго. Вы им понравитесь, потому что вы не очень уж молодая. «Респектабельная» – так они решат. Они обязательно сдадут вам комнату, но только не говорите, что вы от меня.
Синьора посмотрела на девушку долгим взглядом:
– Им не понравился ваш приятель?
– Приятели, – поправила ее Сьюзи. – Отец называет меня потаскушкой. Если он скажет это и вам, не перечьте ему, иначе они поймут, что мы знакомы.
Выражение лица у Сьюзи было мрачное, но твердое. Синьора подумала, не таким ли было ее собственное лицо, когда столько лет назад она уезжала на Сицилию.
Глядя в окно автобуса, Синьора размышляла о том, как невероятно разросся город, в котором она когда-то жила. Вечерело. На улицах играли дети, то и дело выбегая на проезжую часть и не обращая ни малейшего внимания на возмущенные гудки водителей. А потом автобус выехал на городские окраины и покатился мимо маленьких садиков. Здесь тоже было много детей: они катались по кругу на велосипедах, толпились группками у ворот, висели на калитках, вбегали и выбегали из своих и соседских садов.
Синьора зашла в те дома, которые назвала ей Сьюзи. Как и предсказывала девушка, в каждом из них она получила вежливый отказ.
– Не могли бы вы подсказать мне, у кого можно снять комнату? – спросила она в одном из домов.
– Попробуйте зайти к Салливанам, – посоветовали ей.
Теперь у Синьоры был формальный предлог постучаться к родителям Сьюзи, что она и сделала. Неужели здесь будет ее новый дом? Неужели именно под этой крышей она будет жить, пытаясь исцелить свою душу, в которой не утихает боль, вызванная утратой прежней жизни в Аннунциате? Она ведь действительно потеряла все. Не только мужчину, которого любила, но всю свою жизнь, свое будущее и, наконец, свои собственные похороны под поминальный звон колоколов Аннунциаты. Абсолютно все. Пусть лучше ей здесь не понравится, на случай если откажут.
Дверь открыл рыжеволосый и веснушчатый Джерри. В руке он держал сэндвич.
– Ну? – промычал он с набитым ртом.
– Могу я поговорить с твоим папой или мамой?
– О чем? – поинтересовался Джерри.
– Я хотела бы снять комнату, – принялась объяснять Синьора. Она была уверена, что взрослые в гостиной приглушили звук телевизора и прислушиваются к разговору у двери.
– Комнату? Здесь?! – В голосе Джерри прозвучало такое изумление, что на секунду желание снять комнату даже самой Синьоре показалось глупостью. Впрочем, вся ее жизнь была основана на длинной череде глупостей, так чего же останавливаться теперь?
– Итак, могу я с ними поговорить?
К двери подошел отец мальчика. Крупный мужчина с кустиками волос по обе стороны черепа, он был примерно того же возраста, что и Синьора, с красным лицом, над которым изрядно поработало время.
– Чем могу помочь? – подозрительно спросил он.
Синьора рассказала, что ищет жилье и Квинсы из дома 22 посоветовали ей обратиться сюда,