брызнуло соляной кислотой, и он ослеп на один глаз.
Совпадение или нет, но много лет спустя я нашла в фотоальбоме бабы Дуси старую черно-белую фотографию, где папе полтора года. Снимок был разорван пополам, и линия разрыва приходилась точно на левый глаз малыша.
Папа переживал, что поврежденный глаз спасти не удастся, и он никогда больше не сможет им видеть. Но доктора уверяли: надежда вернуть зрение есть.
Глазные клиники, анализы, сложнейшие операции – на это ушел год.
Чуда не произошло, зрение не восстановилось.
Мама плакала, отец злился. В 27 лет тяжело смириться с внезапной инвалидностью.
Я же в силу возраста вообще не понимала, что произошло. В чем проблема? Внешне отец ни капли не изменился. Он носил искусно подобранную стеклянную вставку, и если не вглядываться, то было совсем незаметно, что глаз у него только один. Конечно, об отцовском увечье знали многие, слухи в маленьких городках разлетаются быстро, но я не помню, чтобы кто-то над ним насмехался или дразнил. Даже мои одноклассники, которые не упускали случая нелестно отозваться о чужих предках, и те помалкивали.
Изгой
В соседнем с нами дворе жил мальчик Денис, мой ровесник.
Почему-то ребята терпеть его не могли, считали изгоем, преследовали, обзывали, иногда даже поколачивали. У отца этого мальчика тоже не было глаза.
Как-то моя одноклассница Ленка мимоходом крикнула Денису что-то обидное.
Тот в долгу не остался, подобрал с земли горсть камней и швырнул в обидчицу.
– Ах ты! – разозлилась Ленка. – Ну я тебе покажу!
Она бросилась за ним вдогонку, но мальчишка со всех ног уже улепетывал домой.
– Психбольница номер пять, без трусов пошел гулять! – кричала Ленка ему вслед. – А папка твой вообще одноглазый! Циклоп!
И хотя слова эти предназначались не мне, меня словно током ударило. Как Ленке не стыдно так говорить! А если бы кто-то так отозвался о моем отце? Я схватила ее за руку:
– Замолчи! Ты что, забыла, ведь мой папа тоже…
Одноклассница смутилась, но быстро вывернулась из неловкой ситуации:
– Так твой папка другое дело, он хотя бы красивый.
Отец и вправду был мужчина хоть куда, он привык нравиться женщинам, быть в центре внимания. Но он так стеснялся своего мнимого уродства, так боялся, что мама от него уйдет, что чуть ли не силой настоял на втором ребенке, посчитав, что только в этом случае жена от него никуда не денется.
Так в нашей семье появилась Танька.
Три шестерки
– Ой, какая маленькая, как с ней играть? – протянула я разочарованно, мельком взглянув в роддоме на розовый сверток. И тут же потеряла к новорожденной всякий интерес.
Сестра родилась шестого числа, шестого месяца, в четыре часа утра.
– Хорошо, что не в шесть, – перекрестилась баба Люда. – Три шестерки – знак антихриста.
– Да это же день рождения Пушкина! – смеялась мама. – У нее вон и кудряшки такие же.
Мама хотела назвать новорожденную Мариной, в честь своей лучшей подруги,