может быть только одна, – твердо сказал Мэнни. – Защита, установленная творцом при создании мира, слабеет, и протуберанцы Большого Бо выбиваются наружу. Пока все это выглядит достаточно безобидно, но мы не знаем, каким по форме будет следующее проявление.
– Похмелье – штука тонкая, – заметил Горлогориус.
– Твои мудрецы-аналитики так и не выяснили природу остальных ключей?
– Они до сих пор даже не знают их конечного числа, – сказал Горлогориус. – Все орали: нет времени в бумажках копаться, купите нам компьютеры… купили, и что?
– Что? – переспросил Мэнни.
– Виснут они, вот что. – Горлогориус в сердцах сплюнул на пол, но вспомнил, что находится в собственном кабинете, и дематериализовал слюну еще в полете. – Не справляются с объемом информации. Попомни мои слова, Мэнни, адекватную замену человеческому мозгу придумают еще очень нескоро.
– Поживем – увидим, – сказал Мэнни. – А сейчас-то нам что делать? Положение отчаянное.
– Отчаянное положение требует крайних мер, – сказал Горлогориус, и Мэнни понял, что своими последними словами невольно спровоцировал продолжение спора, который они с Горлогориусом вели последние полтора дня.
– Нет, – не слишком уверенно сказал Мэнни.
– Да, – авторитетно сказал Горлогориус.
– Ты этого не сделаешь.
– Сделаю. И ты мне поможешь.
– Даже ты не настолько безумен, чтобы попытаться выкинуть этот фокус, – сказал Мэнни. – Ты хоть представляешь, что может случиться?
– Ну в одном из вариантов мы получим ответы на все интересующие нас вопросы.
– А в другом – наша вселенная накроется медным тазом даже без участия Большого Бо.
– Вот ему будет обидно, – хихикнул Горлогориус.
– Ты бы весьма меня обязал, если бы относился к обсуждаемым проблемам с большей серьезностью.
– Я серьезен, как стадо мертвых гиппопотамов, – сказал Горлогориус.[3]
– Истории известны случаи, когда лекарство оказывалось страшнее болезни, и мне такие случаи тоже известны, – сказал Мэнни. – Ты собираешься заигрывать со слишком могущественными силами.
– Ничего подобного я делать не собираюсь, – сказал Горлогориус. – Не спорю, сила, к которой я собираюсь обратиться, когда-то была могущественной, но сейчас она не страшнее нас с тобой.
– Ты не представляешь, что я могу натворить, если выйду из себя, – сказал Мэнни.
– Представляю, – сказал Горлогориус. – Но если дело пойдет на наших условиях, то никаких неприятностей быть не должно.
– Не должно и не будет – это две разные вещи, – заметил Мэнни.
– Ты пытаешься задушить в зародыше все мои идеи, – пожаловался Горлогориус. – Ты сковываешь мою инициативу.
– Можешь расценивать мое высказывание как голос разума.
– Голос скептически настроенного разума, если быть абсолютно точным.
– История показывает,