скорее, похожих на крылья сказочных бабочек. Их не становилось больше, а когда ветер утих, с неба уже опускались совсем редкие розовые лоскутки. Зато под ногами их становилось все больше, пока наконец не стало коням по колени.
Яфет тревожился все сильнее, Громострел перестал стрекотать, волхв тоже умолк. Теперь едет с задумчивым видом, иногда теребит бороду.
Когда тцар был уже мрачнее тучи, слой розовых лепестков на земле принялся истончаться. Они проехали еще не больше десятка полетов стрелы, как трава вновь зазеленела, и лишь изредка виднеются залетевшие туда лепестки.
– Благополучно, – вздохнул Громострел с облегчением. – Я уже начал было тревожиться!
Соколиный Клюв соскочил с коня, быстрые пальцы разорвали лепесток надвое, он лизнул края, закрыл глаза, долго вслушивался.
– Ну что? – спросил Яфет нетерпеливо.
– Это первые цветы, – отозвался волхв. Увидев непонимающие лица, пояснил: – Не первые вообще, а первые этой весной. Последние горчат, а в этих слышится свежесть подземных вод…
Громострел сказал нетерпеливо:
– Ну и что?
– А то, – сказал Яфет резко, – что скачи обратно, как можно быстрее! Пусть загонят всех коней и заморят волов, но чтобы завтра были здесь! А лучше сегодня к вечеру.
Волхв кивнул, в глазах тихая радость, что не понадобилось объяснять вождю подробно. Громострел послушно повернул коня, но все же спросил ошеломленно:
– Но зачем?
– А затем, – крикнул Яфет свирепо, – что это дерево, если его можно назвать деревом, будет сыпать лепестки еще с неделю! И тогда нам уже не пройти.
Громострел присвистнул, а конь под ним сорвался в галоп, будто был его продолжением.
Волхв указал на дальнюю гору, вершина которой терялась в низких тучах:
– Видишь?
– Гору, похожую на гриб? – уточнил Яфет.
– Нам несколько дней ехать под сенью Мирового Дерева. Оно цветет раз в тысячу лет, но зато засыпает лепестками всю долину. Я читал про это в древних книгах, когда еще был учеником. Кто бы думал, что сам проеду близ этого древа!
Он потрясенно качал головой, неожиданно хмыкнул, засмеялся. Яфет спросил недоумевающе:
– Что случилось?
– Кто бы мог подумать, – сказал волхв, – что такое дерево существует?
Тцар посмотрел искоса. Он слыхивал, что волхвы сами не верят в священные книги, которые читают простому народу, но с таким откровенным признанием пока еще не сталкивался.
Заметив, что лицо волхва все еще сияет улыбкой, но теперь уже улыбка злорадная, и спросил настороженно:
– А чему теперь улыбаешься?
– Да вот подумал, что сарготы тоже запросто могут увязнуть в этих листьях. Нам тогда будет фора.
Яфет ощутил злость, выпятил вперед массивную челюсть.
– Даже если их не остановят эти гигантские лепестки, в итоге их все равно остановят наши мечи!
Дальше ехали медленно. Яфет все посматривает на гору, теперь глаза вычленяют в ней разломы,