Платон

Сочинения


Скачать книгу

Посмотрим еще, не походит ли исследуемый нами теперь род на что-либо подобное.

      Теэтет. На что именно?

      Чужеземец. Частью приобретающего искусства у нас была борьба.

      Теэтет. Конечно, была.

      Чужеземец. Так не будет лишним разделить ее на две части.

      Теэтет. Скажи, на какие?

      Чужеземец. Допустим, что одна из них – состязание, а другая сражение.

      Теэтет. Так.

      Чужеземец. Допустим также, что той части сражения, где выступает тело против тела, довольно уместно и подобает дать какое-нибудь название… ну, например, применение силы.

      Теэтет. Да.

      Чужеземец. А той, где слова выступают против слов, какое другое, Теэтет, можно дать имя, как не спор?

      Теэтет. Никакого.

      Чужеземец. Но ту часть [борьбы], которая имеет дело со спорами, надо считать двоякой.

      Теэтет. Как?

      Чужеземец. Поскольку она происходит всенародно и длинные речи выступают против длинных речей, и притом по вопросам о справедливости и несправедливости, это – судебное прение.

      Теэтет. Да.

      Чужеземец. Напротив, ту, которая относится к частным беседам и распадается на вопросы и ответы, имеем ли мы обыкновение называть иначе, чем искусством прекословия?

      Теэтет. Нет, вовсе не имеем.

      Чужеземец. А вся та часть искусства прекословия, которая заключается в препирательстве по поводу обыденных дел и проявляется в этом просто и безыскусственно, хотя и должна считаться отдельным видом – таким признало ее наше рассуждение, однако не получила наименования от тех, кто жил прежде, да и от нас теперь недостойна его получить.

      Теэтет. Это правда. Ведь она распадается на слишком малые и разнообразные части.

      Чужеземец. Но ту, в которой есть искусство и состоит она в препирательстве о справедливом и несправедливом и обо всем остальном, не привыкли ли мы называть искусством словопрения?

      Теэтет. Как же нет?

      Чужеземец. Но одна часть искусства словопрения истребляет деньги, а другая – наживает их.

      Теэтет. Совершенно верно.

      Чужеземец. Так попытаемся же сказать имя, каким должно называть каждую.

      Теэтет. Да, это нужно.

      Чужеземец. Я полагаю, что та часть этого искусства, которая ради удовольствия подобного времяпрепровождения заставляет пренебрегать домашними делами и способ выражения которой вызывает у большинства слушателей неудовольствие, называется – то мое мнение – не иначе как болтовней.

      Теэтет. Конечно, она называется как-нибудь так.

      Чужеземец. А противоположную этой часть, наживающую деньги от частных споров, попытайся теперь назвать ты.

      Теэтет. Да что ж другое и на этот раз можно сказать, не делая ошибки, кроме того, что опять, в четвертый раз, появляется тот же самый удивительный, преследуемый нами софист?

      Чужеземец. Так, стало быть, как показало исследование, и на этот раз софист, видно, есть не что иное, как род [людей], наживающих деньги при помощи искусств словопрения, прекословия,