чудо. Ветер перестал шептать, снегопад замедлился, а затем полностью прекратился. Всё вокруг было залито молочным светом, который, проник в каждую щель, дупло и нору, разгоняя тьму и холод. Земля словно пробудилась, медленно стряхивая с себя снег, словно дворовый пёс. Хельга и бабка знали, что они добились своего. Марена услышала их молитвы и послала им силу и поддержку.
Но в тот самый миг один из воинов пошевелился, открыл глаза и протянул руку к Хельге. Женщина отбросила меч и приблизилась к раненому. Она узнала в нём того, с кем однажды сражалась на берегах Днепра. Это был тот самый русич, которого в солнечный день она ранила в шею наконечником стрелы.
Хельга осторожно отодвинула ворот кольчуги и с удивлением обнаружила, что рана, которую нанесла её рука, уже затянулась. В то утро она была убеждена, что нанесла смертельный удар, а воин уже давно пересек Калинов мост.
Молодая женщина положила свою руку на лоб воина. Нет сомнений – та же энергия, то же тепло. Она еще раз посмотрела в голубые, чуть раскосые глаза мужчины, а ее душа вдруг потянулась к его душе и осознала, что он и есть суженый. Но глаза воина вновь закрылись, а дух ускользнул от Хельги. Она начала бить его по щекам, однако лицо мужчины стало бледным, губы – синими.
Молодая женщина крикнула бабку – та уже была за ее спиной и шептала:
– Пошли, отнесём его в избу. Может, исцелим окаянного.
– Да, матушка, отнесём. Люб он мне.
Снег начал медленно таять, оставляя на земле следы, похожие на руны. Они напоминали Хельге о том, что волю богов нужно исполнять всегда, иначе грядет великое наказание. Старый волхв улыбнулся в бороду своим мыслям и, прищурившись, продолжил собирать стрелы и оружие, которые больше не были нужны павшим. Теперь он был уверен, что предсказание сбудется.
Родион лежал в белой палате, слушая раздражающий писк медицинских приборов и щурясь от яркого света. Он то засыпал, то просыпался, то снова терял сознание. Его тело оставалось неподвижным, но разум, казалось, уже готов был вырваться из оков плоти. Мужчина пытался собрать в памяти последние моменты своей жизни, но они словно распадались на мелкие кусочки, не позволяя ему ощутить целостность. Каждый раз, когда он пытался вспомнить, вихрь эмоций охватывал его, а тревога нарастала. Образы мелькали: девушка в мужской одежде, лес, дружина князя Олега, знакомые лица, неясные разговоры. Почему же они так далеки? Он чувствовал, как его сознание борется, стремясь вырваться из этой белой клетки.
Вдруг дверь скрипнула, и в комнату вошла Ольга. Она посмотрела на него с нежностью, поцеловала его заросшее щетиной лицо, стала объяснять что-то, чего он не в силах был понять.
Родион не слышал её слов – он был в ином мире с иной женщиной. Всё, что он мог сделать, – это наблюдать за ней, как за живым существом, олицетворяющим связь с внешним миром, который он чувствовал утраченным.
Постепенно нежный голос стал убаюкивающим, и Родион