в том числе и Гена, глухо храпнувший в этот самый момент.
В комнате воцарилась рабочая тишина. Уткнувшиеся в подушки «литераторы», надеясь друг на друга, не слишком-то напрягали свои мыслительные ресурсы, пытаясь перебирать в памяти все, что приходило в голову. Откровенно говоря, пытался что-то приготовить лишь всегда ответственный, жадный до разносторонних познаний Юрка Лаптев, но и у него ничего не получалось. Сеня начинал подводить своих «соратников по творчеству», бессовестно не сопротивляясь наползающей дреме. Вовке в голову приходили очень уморительные анекдоты, и он, было, подумал, что это и есть выход – зарифмовать как-нибудь, да и все дела. Но, как назло, анекдоты вспоминались на редкость нецензурные, а если убрать мат, то и смысл тут же бесследно улетучивался, анекдот становился несуразной глупостью. – Вот, чертовщина-то получается – без мата никуда, – подумалось Вовке, но тут вспомнилось, то, что надо, так он подумал.
– А давайте анекдот смешной срифмуем, здорово должно получиться, – словно догадываясь о том, что товарищам нужно помочь в борьбе со сном, громко выпалил Вова. – Только я не умею.
– Ты чего орешь-то, разбудишь ветерана, – промямлил, выходя из полудремы, Сеня. – Давай, свой шедевр.
– Ну, говори, – поддержал Юрка.
– Значит, анекдот такой, – сделав наисерьезнейшее лицо, поведал Вова Лизин:
«Собирается пара на костюмированный бал. Жена интересуется, – милый, ты кем хочешь быть на балу? – Чудовищем, – отвечает муж. И спрашивает, – а ты? – Тогда я, красавицей, – гордо отвечает жена. И допытывается у мужа, – а ты маску-то купил. – Сегодня в магазин заеду, – отвечает муж, и немного подумав, заботливо добавляет, – не беспокойся, в таком случае я и тебе попутно, маску прикуплю», – закончил Вовка, из последних сил выдерживая неизменным, каменное выражение лица.
Сеня скорчился от смеха на кровати, и, наверное, этим сломил стойкость Вовки, который тут уж не стал удерживать себя, и расхохотался заразительнее слушателя. Юрка, тоже, довольно громко одноразово хихикнул, но не решился повторяться, а задумчиво спросил, – зачем красавице маска-то? Комнату, на мгновение поглотило абсолютное молчание, завершившееся взрывом и последующими несвязными воплями, что с родни лошадиному ржанию, переходящему в истеричный визг. Успокаивались постепенно. Так, что один успел подумать, о двух других, – с какими редкостными дуралеями, жить придется, да и ракетчик не лучше, храпит без задних ног, белым днем.
– Нет, Вова, я думаю, что про женскую красоту ни слова писать не нужно, девчонки не поймут. Согласен Юра? – вовсе успокоившись, деловито заговорил Сеня.
– Сам понял, – спокойно согласился Вовка, – может, все-таки, про деревню попробуем чуть переделать, да и посмотрим, куда кривая выведет.
– Кривые, обычно, не выводят, а наоборот, так заведут, что и не выберешься, как не старайся, – осторожничал Юрка. Однако он тут же добавил, – «хорошо в деревне летом» – годится, и «пахнет