муке творчества Юра.
– Да не переживайте, так-то уж, сейчас навалимся скопом, да как выдадим чего-нибудь, – резво обнадежил компанию Вовочка.
– Ага, про дворняг деревенских, что лают, сена нанюхавшись, – съехидничал Сеня, и бойко расхохотался, заразив этим и Юрку. Тот, однако, не стал растягивать веселье до бесконечности, видимо чувствуя, что долго не протянет в борьбе с «зеленым змием», и тогда останется главным виновником вселенского срама.
– Нет, мужики, тут нужно, что-то высоко поэтическое, но едкое. Например, в стиле куртуазных маньеристов, – едва ворочая языком, выдал отличник Юрий Лаптев.
– Это что, про войну с Америкой, что ли? – криво улыбаясь, осведомился Вова.
– Вов, ты обалдел, какая Америка, какая Война? – вскочив на ноги, пошатываясь, возбужденно запротестовал Юрка.
– Так ты же сам сказал: «буржуазных милитаристов», – почти с той же четкостью, как и сам Юрка, процитировал его Вова.
– Каких милитаристов? Я сказал: «куртуазных маньеристов», собравшись с силами, произнес Юра, – это поэтическое направление такое. В нем, любовная лирика разбавлена изрядной долей цинизма, – говорил Юра, обласканный тремя парами глаз, восхищенных его могучей эрудицией.
– Юр, ты хоть пример, какой-нибудь приведи, – с неподдельным уважением, попросил Сеня.
– Я знать-то знаю, что это такое, а с примером проблемка. У нас дома, библиотека добрая, но книжки по возрасту, мамка давала, так что…, – Юра замялся, и стало понятно, что он не только вспомнить уже не сможет, но и, если вспомнит, то, вряд ли сможет воспроизвести в звуке. Он превратился, что называется, в вольного слушателя, способного пока еще кивком отвечать, – «да или нет».
– Вот такое подойдет? – торопливо, стремясь успеть увидеть подтверждение, «специалиста», спросил Геннадий, и без запинки прочел:
Интеллект небывало могучий у Васи,
Да, и память сильней, чем у Мани.
Пусть она говорит, – это было в экстазе,
Он-то помнит; все было в чулане.
Трое, вновь, заржали как «жеребцы у водопоя», а, тут же несколько взбодрившийся Юрка, выставил вперед и вверх большой палец и пролепетал, – что надо.
– Гена, да ты же находка, – обрадовался Сеня.
– Думаешь, это я сочинил? У нас ефрейтор Мухин был, так он моментально складывал любые строчки. Я некоторые запомнил.
– Так это и отправим, – не задумываясь, предложил Володя.
– Не, – отрицательно кивая, запротестовал Юрка.
– Согласен, – отозвался на протест «знатока», заметно посерьезневший Сеня. И приподняв указательный палец левой руки, добавил, – а, вдруг, там у них своя Маня есть – опять глупо выглядеть будем. Может еще что-нибудь вспомнится, а Ген?
– Вот еще – никогда не думал, что пригодится. Надо же, память сохранила – называется; исповедь Кощея Бессмертного:
Яга смотрела на меня,
Влюбленной, возбужденной выпью.
А, я подумал, –