о жене Бальтазара. Тогда шок пронзил ее насквозь.
– С м-моей проблемой, – рассеянно повторила она.
– Если она в принципе есть. Я имею в виду, ты довольно много времени провела с Борисом, вполне очевидно, что ему нравится быть с тобой, – начал он, и теперь настала очередь Моны в недоумении хмурить лоб.
– Эм…
– Уверен, тебе не стоит волноваться на его счет.
– М-м-м?
– Знаешь, честно говоря… я думал, мы… ай, да уже неважно. Что я хочу сказать: у него же наверняка есть причины так хорошо к тебе относиться, да? Тебе так не кажется?
Мона хватала ртом воздух, словно задыхающаяся щука на суше. Она бы предпочла нырнуть под воду и утонуть в морских глубинах.
– Ты все не так понял… – больше выдохнула, чем выговорила она.
Бальтазар вновь посмотрел на нее критичным взглядом, однако потом опустился на кровать рядом с ней и вопросительно приподнял одну бровь.
– Речь… шла… не… о… нем, – заверила она демона и судорожно улыбнулась в надежде, что он сам сообразит.
Взгляд Бальтазара бродил по ее лицу, глаза немного прищурились. В них вернулось немного огня, радужки, казалось, снова вспыхнули. Наверняка он умел гипнотизировать, всего лишь моргнув глазами, если хотел. Все равно сейчас у нее и так вырвется. С тех пор как они с Амелией обсудили то, что она чувствует, признание вертелось у Моны на языке.
– Значит, ты и… Борис… вы не, ты не…
Моне удалось лишь решительно помотать головой, а прежде чем она успела что-то произнести, ее дрожащие губы явно сказали все сами за себя.
У него на лице появилась широкая улыбка, сам он подался вперед. Этот крупный мужчина и без того занимал много места в кровати Моны, достаточно было просто наклониться, и вот он уже навис над ней. Ей пришлось лечь на подушки.
– Вы говорили обо мне, – удивленно выпалил он.
Мона сглотнула. Ей показалось, что у него на лице отразилось облегчение, но, возможно, темнота просто сыграла с ней злую шутку.
– Вы говорили обо мне!
На этот раз предложение прозвучало как удовлетворенное утверждение. Сдавленный спазмом желудок Моны затопило чувство облегчения. Он радовался ее симпатии. Никаких «Но», никаких «Для меня это слишком». Наоборот. Теперь в его глазах уже не плясали искры, они буквально полыхали, и Мона одарила его влюбленной улыбкой. И ощутила, как у нее на щеках появляются ямочки. Она аккуратно подняла руку и провела ею по его лбу, заправив ему за ухо прядь черных волос.
Внезапно архидемон занял очень много свободного пространства и вжал Мону в матрас, а в следующий миг его губы накрыли ее. По сравнению с этим, его прежняя симпатия смотрелась почти скромно – Моне казалось, что он сейчас ее съест. Он так жадно ловил ее губы, что она с трудом поддерживала темп. Его теплый язык прижался к ее, и в этот раз она ответила на поцелуй уже не так медленно, как в их прошлую почти-ночь.
У Бальтазара вырвался удовлетворенный стон, когда руки Моны словно сами по себе скользнули ему на спину, а поцелуй сразу стал нежнее, потому