во дворец.
– Пленница сбежала из камеры, – рявкаю я через плечо. – Кто-то должен выяснить как. Сейчас же.
Хэйл сворачивает в боковой коридор, чтобы подуть в гулкий горн цинсбог. Другие члены ее стражи тут же спешат к нам. Слишком скоро меня окружают любопытные лица. А это не идеально. Последнее, что мне нужно, так это расползающийся слух о том, что меня видели баюкающим на руках ту самую невесту, которую я практически публично обезглавил каких-то несколько часов назад.
– Разойтись, – рычу я, и они расступаются передо мной. Хэйл раздает резкие приказы, чтобы одни из них поспешили к камере и поговорили с дежурным охранником, а другие обыскали близлежащие проходы на предмет возможных подельников. Затем она пристраивается за моей спиной, время от времени выпаливая: «Куда вы ее несете?» или «Что вы собираетесь делать?»
Ответов у меня нет. Так что я держу язык за зубами и шагаю вперед. Игнорируя взгляды случайных свидетелей, я проношусь по залам дворца. Я не возвращаюсь в темницу. Вместо того мои ноги несут меня в королевское крыло и покои королевы. Хэйл, наконец сообразив, куда я направляюсь, обгоняет меня и открывает дверь.
– Уйди с дороги, – рявкаю я, и она отскакивает назад. Я вношу Фэрейн в свадебные покои, опускаю ее на мягкую постель. Кровь из раны на ее горле впиталась в косой вырез ее платья и оставила пятно на моей рубашке. Я вновь касаюсь пореза и морщусь, а затем опять перевожу взгляд на ее лицо. Такое посуровевшее, так искаженное болью. Я нежно убираю прядь ее волос со лба. Она чуть шевелится, слегка поворачивается ко мне лицом. У меня перехватывает дыхание.
– Ваше Величество? – Хэйл входит в комнату, неся кувшин, миску и тряпки. Она ставит их на умывальник неподалеку. – Ваше Величество, позвольте мне…
Я отталкиваю ее руку, беру одну из тряпиц и окунаю ее в воду, а затем осторожно промакиваю горло Фэрейн.
– Пошли кого-нибудь за мадам Ар, – говорю я, не глядя в сторону Хэйл. Она вылетает из комнаты. Я слышу, как ее грубый голос требует, чтобы дворцового целителя немедленно привели к покоям королевы. Секундой спустя она возвращается и начинает что-то говорить, но я обрываю ее: – Вон, капитан.
Пусть я и не оглядываюсь, но чувствую напряжение в воздухе, когда она застывает. Затем звучит осторожное:
– Ваше Величество…
Я тут же поворачиваю голову, смеряя ее пристальным взглядом.
– Я что, неясно выразился?
Мгновение на ее лице читается такая агония, что я чуть не раскаиваюсь в своих словах. А затем ее черты каменеют. Она отдает честь своей большой, похожей на булыжник правой рукой, выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Итак. Я наедине с Фэрейн. С моей невестой.
Я сосредоточиваюсь на том, чтобы промыть порез и стереть красное пятно с ее шеи. Секунду помедлив, я решаю вытереть и ее мягкую грудь, стараясь не касаться пальцами ее кожи. Рана сама по себе, к счастью, невелика. Уж конечно, не настолько глубокая, чтобы потребовались швы. Если Фэрейн повезет, то и шрам у нее останется едва заметный.
Мой