на помощь. Ее охватывали за горло тени, медленно, как из воздушного шарика, выпуская из легких последние запасы кислорода. Свист оглушал.
Послышался громкий звон разбитого стекла. Я вздрогнула и открыла глаза. Ратбоун бросил на меня триумфальный взгляд.
– Где находится этот ваш Дом крови?
– Далеко путешествовать не придется. Для перехода существует специальный портал. Это неприятно, но мы попадем в особняк за считаные минуты.
Портал? Все это по-прежнему звучало как полный бред.
– Если ты хочешь добраться до своей матери до того, как ее осудят, я бы советовал тебе присоединиться к Дому крови. Впрочем, если у тебя есть другой план…
Он явно манипулировал мной. И, черт возьми, успешно.
– Ладно.
Ратбоун не стал прятать свое удовольствие: уголки его губ поднялись.
– Мы откроем портал в полночь. Надеюсь, до тех пор тебя можно оставить одну?
Я взглянула на кухонные часы, но не обнаружила их на стене. Ратбоун встал со стула и перешагнул через разбитый циферблат.
– Где? – спросила я.
– Кладбище Винбрука. Склеп святого Иосифа.
Удивительно, но я знала это место. Иногда мама брала меня с собой на уборку кладбища, когда некому было за мной присмотреть. И однажды я была там с одноклассниками. Я игнорировала те воспоминания годами, но теперь они возвращались мощным приливом. Хотя во рту была пустынная сухость.
Ратбоун молча вышел на улицу, не удосужившись закрыть за собой дверь.
А меня прибило к берегу.
Его запах задержался на плече там, где Ратбоун меня касался.
Я коснулась ручки двери в полицейский участок, и меня охватила тошнота. Я часто проходила мимо этого здания по пути в школу, но никогда не попадала внутрь.
Не верится, что теперь у меня был повод.
Я прокрутила свой рассказ в голове по меньшей мере десять раз. Каждое слово должно было звучать реалистично. Будто я и в самом деле сохраняла здравый рассудок. Чем больше я осознавала, что произошло, тем меньше была в этом уверена.
Подойдя к стойке информации, я поджала трясущиеся губы и вытерла ладони об наспех нацепленную рубашку.
– Добрый день, я… хотела бы заявить о… п-пропаже. О пропаже человека. Моей матери.
Женщина опустила очки на нос и внимательно на меня взглянула. Что бы она ни увидела, ее это не удивило. Она равнодушно указала пальцами на вторую дверь в коридоре и протянула мне планшет с прикрепленным бланком.
Заявление о преступлении.
Спустя двадцать минут я сидела перед двумя полицейскими. У одного из них был настолько большой живот, что пуговицы на рубашке с трудом сходились. У второго на лице был скучающий вид, а в руках кружка чая.
Они спросили, что у меня стряслось, и теперь ждали моего рассказа. Слова не шли. Подготовка пропала зря. Я что-то промычала себе под нос про магию, порталы и волшебные мечи, как сумасшедшая в психиатрическом отделении. Так и не смогла нормально объяснить, что произошло с мамой. Щеки стали красными,