замолчали на несколько минут, глядя на огни ночного города.
– Ах… Вздыхаю.
– Ты что, серьезно сейчас произнесла вслух «вздыхаю»? – засмеялась Аклис.
Я залилась краской, гадая, почему иногда говорю совершенно глупые вещи. Всего лишь хотела отразить суть момента. Металл леденил мне душу, но язык отчего-то оставался горячим. Я поспешила сменить тему:
– Ты с детства мечтала стать врачом?
– Да. Кровь и кишки всегда меня интересовали. Только в научных целях, а не ради дешевого адреналина, из-за которого остальные тайком от предков смотрели ужастики, – усмехнулась Аклис.
– Завидую. Я так и не решила, что буду делать дальше. Мне все кажется, что я вот-вот нащупаю свое призвание, что в голове сложится картинка. Вроде: «О да, теперь я понимаю, почему в детстве меня к этому тянуло». Но, честно говоря, я никогда ничем не интересовалась настолько, чтобы могла считать это своим любимым делом.
Подруга нахмурилась, обдумывая мои слова. Азарт утих, и я вспомнила, что мы сидели на колесе обозрения. Узел на горле затягивался туже.
– Неужели тебя совсем ничего не интересует?
– Мне нравится рисовать, но я никогда не показала бы свои творения миру. Никто не любит банальные натюрморты. Мне нравится читать, но я не разбираюсь в книгах настолько, чтобы их критиковать. В школе я не выделялась, всегда сдавала все работы вовремя, но на твердую четверку. И у меня никогда не было травм с большой буквы «Т», которые подтолкнули бы жить моментом, искать себя и все такое…
– Поверь, в моей жизни тоже мало что определено. Я еще даже не решила, каким именно врачом стану. Может, патологоанатомом, а может – стоматологом, – пожала плечами Аклис.
– И все же ты видишь направление, знаешь, куда идти. Мама, например, всегда знала, что хочет помогать другим. Стала медсестрой, работает волонтером на кладбище… А я так хочу на свободу, но даже не знаю, что буду с ней делать.
– Мора, ты уникальная. Уверена, ты найдешь то, что ищешь. И скоро, – вдруг добавила Аклис. – Мы еще так молоды, все впереди!
– Как же я рада, что тебя встретила! Раньше мама редко отпускала меня гулять, и, ты ведь знаешь, в школе я так и не завела близких друзей.
– И хорошо, что ты в своей школе ни с кем не сдружилась, они психи какие-то, – усмехнулась Аклис.
Я горько хмыкнула, припоминая последние годы.
– Я буду по тебе скучать… – сказала я, сдерживая слезы.
Аклис подтолкнула мое плечо своим. Я сплела с ней пальцы, благодаря мгновение за подругу и за надежду. Но я не могла избавиться от ощущения, что, ступив вперед слишком напористо или слишком неуверенно, можно рухнуть и провалиться в пустоту.
Пора слезать с этого колеса-убийцы.
Путь вниз оказался гораздо легче, чем я ожидала, и совсем скоро мы мчались обратно в город по пустым проселочным улицам на любимой развалюхе. Я открыла окно и высунула голову, позволяя прохладным струям воздуха ласкать кожу. Волосы танцевали с ветром под звуки электрогитары, что доносилась из динамиков машины. Мне захотелось высунуть язык