доказательство того, где я имела привилегию учиться. Я поворачиваюсь к аптекарю: – Он не умер. Прошу.
– Что за дела, а? – перебивает меня смутьян. – Перестанете охотиться, не будет мариленей. Без них не будет турнира. А если не будет турнира, – он ухмыляется, – не будет славы, которая не достаётся съёмщикам. И тогда твой брат не умрёт.
В этот раз меня не остановить.
– Вы вините нас? Думаете, нам позволили бы заниматься чем-то другим? Если мы не будем выполнять эту работу, они найдут другую семью. Мы такие же съёмщики, как и вы, что бы вы там себе ни думали.
Главарь сверлит меня взглядом.
– Выбор есть всегда.
– Земельщики, навязывающие нам обязанности, – это не выбор. А знаете, что есть выбор? – Шайка перестаёт ухмыляться, заслышав мой тон. По лицу главаря пробегает вспышка гнева, но я не иду на попятный, когда завелась. – Принятие ставок и поддержка насилия одного удовольствия ради.
Отвечают мне отнюдь не мерзавцы. А тот, у кого больше власти над моей жизнью, чем я осознавала до сих пор.
– Прочь из моей лавки. – Аптекарь кладёт массивные ладони на прилавок, заслоняя медные пакетики.
Слишком поздно я говорю:
– Пожалуйста…
– Возомнила себя земельщицей? – Он сплёвывает. – Говоришь с нами свысока?
– Вам я не сказала ни слова!
– Это-то и отличает нас от вас, Охотников, засевших у себя в четырёх стенах. Снаружи мы все едины. А теперь прочь, и не вздумай вернуться.
Шум моря, бьющегося об известняковый утёс, слышен даже здесь, на проспекте. Мимо со свистом проносятся люди, дети снуют туда-сюда, а лоточники продают пушистые еловые ягоды, мясистые опаловые фрукты и шипящих омаров. Рыбные тушки лежат параллельными рядами на льду, сверкая. На лицах у каждой одинаковое выражение изумления и усталости.
Какофония. Хаос.
Солония.
И я в самом её сердце, окружённая незнакомцами и начинающая привлекать к себе внимание. Сперва приглушённый шёпот, затем осмелевшие взгляды и тычущие пальцы.
У меня кружится голова. Нельзя возвращаться домой без противоядия. Думай. Эмрик рассчитывает на меня. Что, если я заявлюсь в лавку какого-нибудь земельщика? Притворюсь, что совет Офира отпускает нам бесплатные лекарства, потому что они не могут потерять такого охотника, как Эмрик?
Может сработать.
Должно сработать.
А если нет?
Меня посадят.
Тогда им придётся вылечить Эмрика Охотника…
– Корал!
Чьи-то ладони хватают меня за руку и увлекают за собой. Я отлетаю в сторону и врезаюсь во вход лавки морепродуктов, вырубленный в скале. В следующий миг мимо проносится полоса бело-серой чешуи. Она заслоняет мир на несколько мгновений. Затем козерог с его массивным хвостом скачет дальше по улице, и люди начинают вылезать из укрытий.
В Солонии есть пять козерогов – гигантских амфибий, наполовину козлов, наполовину рыб. В каждом углу острова по одному такому. Кто-нибудь из них всегда патрулирует проспект, следя, чтобы жители