это время, когда остров Солония подвержен прихотям амфибий вроде мариленей, поэтому после заката действуют ограничения. Но ещё ночь – это время, когда мы можем дышать и позволять ветру самозабвенно осыпать нашу кожу поцелуями.
Я пролистываю рисунки.
– Ты нарисовала святилище?
За официальной границей города, в конце песчаной косы, находится реликвия прошлого Офира: эмпирейское святилище. Сверкающий чёрный гигант, святилище, – одно из чудес света. Оно расположено на том самом месте, где потерпело крушение тысячу лет назад, перевозя мореплавателей, наших эмпирейских старейшин. Сферическая конструкция, собранная деталь за деталью из обломков корабля историками и рабочими, теперь частично музей. Какой бы метод ни приводил подлинник в движение, он сгинул вместе с мудростью эмпирейских старейшин.
Меня поражает, какое странное это явление – случай. Что, если бы святилище потерпело крушение в каком-нибудь другом месте? Прямо в океане? Посреди голодных рапторов?
Появилась бы я тогда на свет?
Эта мысль отрезвляет.
Я улыбаюсь Лирии.
– Красиво.
– Ты единственная, кто догадался! – восклицает она, садясь прямее. В глазах сияет восторг. – Эмрик решил, что это странное облако.
Мы вместе хихикаем над тонким наблюдением брата.
Следующий рисунок – набросок арены. Или то, как Лирия её себе представляет, ведь сестрёнка вообще-то ни разу не была на гонке славы.
– Думаешь, я попаду туда в этот раз?
Четыре года назад, когда проходил последний турнир, ей было всего три, она тяжело болела и была слишком слаба.
– Надеюсь, да.
Гонка славы – единственное крупное событие на острове. Оно включает в себя столько всего: празднования, парады, гуляния. Помимо ставок и убийств, разумеется. Десять земельщиков рискуют жизнями, управляя колесницами, запряжёнными беспощадными мариленями, которые держат будущее возниц в своих челюстях. И один из этих земельщиков становится чемпионом, получая столько золота, сколько ему до конца дней не истратить.
Подобная победа способна изменить судьбу семьи на несколько поколений вперёд.
Каково было бы жить в особняке под землёй? Ни в чём не нуждаться?
Не сражаться в океане?
– А как же съёмщики? – спрашивает Лирия, немедленно возвращая меня обратно на поверхность.
Я пожимаю плечами.
– Мы наблюдаем за гонкой.
Съёмщики не участвуют в турнире – это одно из негласных правил, которые не подвергают сомнению и уж тем более не нарушают. Помню, как однажды видела на базе потрёпанный исторический манифест о гонке славы. В нём нигде не говорилось, что съёмщикам запрещено участвовать. И всё же это делают только земельщики.
– Очень жаль. Ты так хорошо заботишься о мариленях. Ты бы выиграла, если бы участвовала, – говорит Лирия с искренностью ребёнка, которого всю жизнь оберегали от солнца. Я вздыхаю и перехожу к следующему рисунку. Сердце подскакивает к горлу. – Он