он, неся его к башне. – Сейчас наверх занесу тебя, и там уж перевяжем. И Малого тоже перевяжем, авось очнётся.
Глаза заливало солёным, то ли потом, то ли кровью, хрипло дыша и приговаривая, он поднимался шаг за шагом по ступеням. Вот и боковой выход.
– Давай подмогнём! – Двое егерей подхватили его ношу, а он сам, стараясь отдышаться, привалился к стене.
– Сейчас, сейчас я, братцы, его перевязать нужно.
– Чего перевязывать-то?! – перекрикивая шум боя, воскликнул один из егерей. – Всё, кончился твой товарищ, помер.
– Не-ет, не-ет. – Качая головой, Тимофей подполз на коленях к лежащему. Открытые остекленевшие глаза Калюкина смотрели в одну точку, а из уголка рта вытекала струйка крови.
– Ванюша, ну как так-то? – прошептал Гончаров. – Ведь чуть-чуть осталось, отходили же.
– Иваныч, Малой тоже всё. – Весь окровавленный Кошелев опустил убитого рядом с Длинным Ваней. – Там уж сразу понятно всё было, изрубили злыдни.
– Отходим! Быстрее вниз! – крикнул выскочивший из башни Кравцов. – Уходим, Гончаров! На лестницу бегом! Персы напирают, не удержат их долго!
– Я ребят тут, вашбродь, не оставлю. – Тимофей упрямо мотнул головой. – Вместе сюда пришли, вместе и уйдём. Помогай! – крикнул он показавшимся в проходе драгунам. – Лёнька, ко мне! Иван, ты Васильевичу подсоби.
Спуск по шаткой штурмовой лестнице был ещё более трудным, чем подъём по винтовой. Наконец спускавшийся первым Блохин подхватил Калюкина, перекинул его через спину и потащил прочь от стены. Вслед за ними шёл, пошатываясь, и Гончаров. Так же как и они, сотни солдат несли на себе своих товарищей, раненых и убитых, многие сотни их ковыляли, зажимая раны. Сотни так и остались лежать там, где их настигла смерть.
Глава 6. Через ледяные горы
– …Мо́лим Тя́, Преблаги́й Го́споди, помяни́ во Ца́рствии Твое́м правосла́вных во́инов, на бра́ни убие́нных, и приими́ и́х в небе́сный черто́г Тво́й, я́ко му́чеников, изъязвленных, обагренных свое́ю кро́вию, я́ко пострада́вших за Святу́ю Це́рковь Твою́ и за Оте́чество… – слышались молитвенные напевы полковых священников. Батюшки, идя вдоль выложенных на землю рядов погибших, помахивали кадилом. Пахло ладаном.
– Как живые Ванечки наши лежат, – прошептал Блохин. – Пришли вместе, так же вместе и уходят.
– …Водвори́ и́х в со́нме сла́вных страстоте́рпцев, добропобе́дных му́чеников, пра́ведных и все́х святы́х Твои́х. Ами́нь, – заканчивая молитву панихиды, возвысил голос отец Феофан.
Шеренги драгун, где стояли и нижние чины, и господа офицеры, повторяя слова молитвы, перекрестились. Так же как и нарвцы, провожали своих боевых товарищей в последний путь все полки и батальоны осадного русского корпуса. Потери у него были огромные, только из отправленных на штурм четырёхсот шестидесяти трёх нижних чинов Тифлисского мушкетёрского полка назад возвратилось сто девяносто четыре. В остальных полках потери были столь же чувствительны. Но важнее всего был нравственный гнёт, который охватил