об этом никогда не узнает, вы мирно вернетесь к себе. Тайна исчезнет вместе с вами. Если же вы откажетесь, – немедленная смерть! Выбирайте.
Они стояли неподвижно, не раскрывая рта.
Пруссак, по-прежнему спокойный, продолжал, протянув руку по направлению к реке:
– Подумайте, что через пять минут вы будете там, на дне. Через пять минут! Наверное, у вас есть родные?
Мон-Валерьен продолжал греметь.
Оба рыболова стояли безмолвно. Немец отдал какой-то приказ на своем языке. Затем он перенес свой стул, чтобы поместиться подальше от пленных, и двенадцать солдат стали в двадцати шагах от них с ружьями к ноге.
Офицер продолжал:
– Даю вам одну минуту, ни секунды больше.
Затем он вдруг встал, подошел к обоим французам, взял под руку Мориссо, отвел его в сторону и сказал шепотом:
– Ну, живо, пароль! Ваш товарищ ничего не узнает; я сделаю вид, что смягчился.
Мориссо ничего не ответил.
Пруссак отвел г-на Соважа и сказал ему то же самое.
Г-н Соваж тоже не ответил.
Их снова поставили рядом.
Офицер скомандовал. Солдаты вскинули ружья.
В эту минуту взгляд Мориссо случайно упал на сетку с пескарями, оставшуюся на траве, в нескольких шагах от него.
Луч солнца играл на куче рыбы, еще продолжавшей биться. И Мориссо охватила слабость. Как ни старался он владеть собою, глаза его наполнились слезами.
– Прощайте, господин Соваж, – пролепетал он.
Г-н Соваж ответил:
– Прощайте, господин Мориссо.
Они пожали друг другу руки, трясясь с головы до ног в непреодолимой дрожи.
Офицер крикнул:
– Огонь!
Двенадцать выстрелов слились в один.
Г-н Соваж упал сразу, лицом вниз. Мориссо, выше его ростом, качнулся, перевернулся и рухнул поперек своего товарища, лицом кверху; струйки крови бежали из его куртки, пробитой на груди.
Немец отдал новые приказания.
Солдаты разошлись и снова вернулись, с веревками и камнями, которые привязали к ногам убитых; затем отнесли тела на берег.
Мон-Валерьен не переставал грохотать, окутавшись теперь целой горой дыма.
Двое солдат взяли Мориссо за голову и за ноги, двое других таким же способом подняли г-на Соважа, сильно раскачали их и далеко бросили в воду; тела описали дугу и стоймя погрузились в реку, так как камни тянули их ноги вниз.
Вода брызнула, забурлила, закипела, но постепенно ее волнение улеглось, лишь мелкие волны расходились к берегам.
На поверхности плавало немного крови.
Офицер, неизменно спокойный, сказал вполголоса:
– Теперь ими займутся рыбы.
И он направился к дому.
Вдруг он увидел на траве сеть с пескарями. Он поднял ее, осмотрел, улыбнулся и крикнул:
– Вильгельм!
Подбежал солдат в белом фартуке. И, бросая ему улов двух расстрелянных, пруссак скомандовал:
– Изжарь мне сейчас же этих рыбешек, пока они живы. Это будет восхитительное блюдо!
И