из окна таверны. Он вытащил из кармана мантии холщовый мешочек, подвязанный бечевкой, и незаметно передал его в руку Ангилла. – Отто из Линдрии. Ему надо получше выбирать себе поваров.
Помощник трактирщика кивнул. На этом они и расстались.
На утро Ангилл сказал Томасу – трактирщику, что уезжает на неделю. Тот ответил: «Вечно ты куда-то пропадаешь. Не жалуйся потом, что медяков ты потом получишь на треть меньше!»
На такой исход Ангилл был вполне согласен, ведь на самом-то деле деньги его не волновали. Он достал из комода в своей комнате на втором этаже трактира десять империалов на непредвиденные расходы; из-под кровати вытащил абордажный крюк, вокруг которого скрючена верёвка и положил его в сумку.
Ангилл надел длинную рубаху, что велика ему на пару размеров, широкие льняные штаны и тканевые башками; поверх накинул плащ.
Округу заволок утренний туман. На травинках блестели капли росы, отражая лучи утренней зари. Шумели повозки, бороздящие улицы Эдея – то были торговцы, следующие на рынок и в знатные дома, а также крестьяне, привозящие от своих помещиков съестной налог в казну империи.
Ангилл вышел из трактира и увидел в переулке кучку спящих пьяниц. В их руках видны части блестящих доспехов сэра Региса.
«Должно быть, разобрали нашего рыцаря!» – подумал он, горько усмехнувшись. Любой порок Ангилл списывал на человеческую природу, а потому и не считал сэра Региса плохим человеком. Да, он болтлив, но таковым качеством наградили его боги – считал он.
Ангилл вышел из города к постоялому двору, где заплатил за лошадь, снарядил её и отправился верхом на юг. Солнце поднималось всё выше, а туман понемногу рассеивался. По обе стороны от дороги был густой лес, из которого доносилось пение птиц.
Долго Ангилл брёл, вспоминая о своей прошлой жизни и анализируя жизнь нынешнюю. Бойцовый нрав достался ему отца и едва ли он мог бы долго прозябать в рабстве, в которое его забрали имперцы.
Он горевал о смерти своих родителей, но ещё больше проливал слёзы о судьбе своей маленькой сестры. Её, должно быть, тоже забрали в рабство, ведь красивых девушек просто так не убивают. На тот момент ей было где-то десять или одиннадцать лет… Совсем ещё ребёнок. Где она? Что ей пришлось пережить? Жива ли она?
Оставив мрачные мысли, Ангилл всё же решил вспомнить о своей собственной судьбе. Восемь лет назад произошёл тот ужасный случай, когда реки в его деревне покраснели от крови.
Когда большинство людей изрубили, к Ангиллу подошёл рыцарь в доспехах и с развевающимся сзади красным плащом, на котором была вышита голова рычащего медведя. Рыцарь пощупал бицепсы Ангилла и сказал на эдейском языке, что за этого раба неплохо заплатят. Как переводилась та фраза Ангилл понял много позже.
На шею ему надели железный ошейник. Кони шли вереницей, а на ногах всадников были продеты кольца от цепи, ведущей к ошейникам плетущихся позади рабов. Многие тогда упали замертво. Ангилл же боролся за свою жизнь до конца.
Партию рабов привезли прямо в Эдей. Насчёт судьбы Ангилла никто не сомневался – его отправили долбить