шкуры, на которых сидели и лежали мужчины, женщины и дети. На самих вигвамах на крючках, прикрепленных к жердям, висела одежда, преимущественно оленьи рубахи, набедренные повязки и кожаные штаны.
Девушки проследовали вслед за Острым Когтем к одному из вигвамов. Остальные индейцы сворачивали по дороге рядом со своими вигвамами, где их встречали другие индейцы, женщины и ребятишки, вероятно отцы и матери, братья и сестры или жены и дети.
Острого Когтя встречали две женщины. Пожилая индианка с черными, как у него волосами, но изрядно тронутыми сединой, и черными глазами, и молодая, очень похожая на Острого Когтя, словно его копия, только в женском обличии. Черные глаза пожилой женщины обшарили Лиззи и Сэм, вопросительно остановились на Остром Когте.
Он быстро заговорил, после чего пожилая индианка молча прошла в вигвам, а Острый Коготь показал девушкам жестом, чтобы ждали здесь. Молодая индианка пристально взглянула на Лиззи, смерила ее взглядом и поцокала языком, покачивая при этом головой, Сэм она даже не удостоила взглядом и проследовала в вигвам следом за скрывшимися в нем.
Изнутри послышались голоса. Женщины пытались в чем-то убедить Острого Когтя, но, похоже, безуспешно. Лиззи и Сэм так и сидели рядом с вигвамом, в котором исчезло индейское семейство. Периодически в него забегали ребятишки, после чего выходили, подходили к обеим и рассматривали. Они бесцеремонно трогали за волосы, прикасались к коже, пытаясь рассмотреть ее поближе. Мальчик лет восьми вынес девушкам еды, все тех же кукурузных лепешек и немного оленины.
На закате мимо сидевших на земле девушек проследовали к центру этой небольшой деревни индейцы, индианки и дети. Острый Коготь вышел и показал рукой девушкам, сидевшим на земле, следовать за ним.
Все обитатели собрались вокруг большого костра в центре поселения. Вождь, на голове которого красовался головной убор из множества разноцветных перьев, долго что-то говорил соплеменникам, задавал вопросы Острому Когтю и другим, бывшим с ним в походе индейцам.
Острый Коготь отвечал громко. Он стоял, распрямив плечи. В нем словно что-то изменилось после того, как он и остальные оказались в деревне. В лесу индеец был проще. Там он сам присыпал Лиззи рану белым порошком. Несколько раз разговаривал с ней. Сейчас же он выглядел старше и серьезнее, а племя слушало его. Лиззи и Сэм не понимали слов, но было ясно, что происходит что-то важное. Говорили по-индейски.
– Если белые узнают, что у нас их женщины, нас всех убьют, – сказал пожилой седовласый индеец.
– Но эти женщины смогут работать. Нас не так уж много, – возразил ему другой, такой же умудренный годами.
Вождь что-то спросил у Острого Когтя. Лиззи видела, как дернулось лицо молодого индейца.
– Тебя спрашивать, твоя подруга спрашивать, есть муж, жених? – перевел он слова вождя.
Сам Острый Коготь до этого не задумывался над этим вопросом. Ему казалось очевидным свободное от уз брака положение девушек.
– Нет, – ответила Лиззи, зардевшись, и отрицательно