это-то еще куда ни шло, – махнул рукой отец Антоний. – Поморы, вон, издавна сами попов ставят, а уж потом за благословлением идут. Хуже, коли совсем без духовников… Ереси так по земле и ползут.
– Это да, – кивнул Авраамий. – На Москве вон жидовствующие опять объявились. Ладно еще, что католики их не особо жалуют. На деревнях, сам не видел – врать не стану, народ Сатане стал кланяться. Мол, раз беды кругом, значит – Бог от нас отвернулся. Ну, а Бога нет, будем дьяволу кланяться.
– Ну, с этим-то мы справимся, – уверенно кивнул игумен. – Главное, чтобы народ в схизматики не подался…
После затянувшегося молчания Авраамий спросил:
– Как у вас-то, отче? Слышал, тоже не все ладно.
– Куда уж ладно, – вздохнул настоятель. – Весь прошлый год свеи донимали. Вначале король грамотку прислал – не хочет ли обитель его русским царем признать? Признаете – будете жить, как у Христа за пазухой. Ну, я ему и отписал – мол, хоть и нет у нас царя, но будет нужен, так мы своего, природного выберем, а иноземцы не нужны. Не велел патриарх иноземцам кланяться, так тому и быть.
– Обиделся король-то?
– А как же. Как грамоту получил, так и приказал волости монастырские зорить. Вначале на Колу пришли, так я туда стрельцов наладил. Выгнали шведа. А им неймется! Корабли у обители все лето простояли. Разведку высылали. Мужики местные хотели разведчиков этих куда-нибудь в болото отвести, да там и оставить, да я не велел. Пусть, думаю, посмотрят… Ну, видимо, донесли лазутчики, что вокруг обители стены каменные стоят, так они и нападать не посмели. Ближе к осени обратно ушли. Лесу сколько попортили да пожгли, ироды!
Всю нынешнюю весну туда трудников посылал. Новые-то когда еще вырастут?
– Ну, не зря значит, мы камень-то таскали, – сказал Авраамий, вспоминая, как в былые времена он таскал камень, что в изобилии валялся по всему острову.
– Вот-вот, – кивнул настоятель. – Соловецких стен испугались, так решили на Заонежье напасть. Отписал я тогда Колмогорскому воеводе, чтобы стрельцов прислал.
– Прислал? – спросил Палицын.
– А как же. Лихарев с Беседновым свеев гнали от Заонежья до самой Швеции. Может, дальше бы гнали, да пришла грамота, что мир заключен между нами.
– И что, утихли свеи?
– Еще чего, – хмыкнул игумен и кивнул в сторону сундука, на крышке которого были свалены грамоты: – Вон, каждый месяц грамоты шлют. Требуют Корелу с Колой, да Сумский острог. Я уж на эти грамоты и отвечать перестал. Чего бумагу-то переводить? Ее к нам из-за моря везут. Лучше пусть на ней «Житие» святителя Филиппа напишут.
– И то верно, – согласился Авраамий и поинтересовался: – Удержите вотчины-то?
Настоятель опустил голову, побарабанил костяшками пальцев о столешницу и раздумчиво произнес:
– Кольские волости и Корелу – вряд ли. У полковника Стиварда, что свеями командует, говорят, войско в полторы тыщи, с пушками. Туда бы стрельцов, чтобы в каждом остроге по пять сотен было, а где ж их взять-то? На всю Кемь и Колу душ пятьсот наберется. Крестьяне