опубликованных в журналах, наполовину – из совершенно новых. Крылов без опасений напечатал 1200 экземпляров за свой счет, поскольку уже успел убедиться, что его миниатюры принимаются слушателями и читателями на ура. «Басни Ивана Крылова» действительно стали сенсацией; в «Вестнике Европы» на них большой восторженной статьей отозвался Жуковский221. Осенью 1811 года, развивая успех, автор почти одновременно напечатает эту книжечку «вторым тиснением» и выпустит «сиквел» – «Новые басни Ивана Крылова».
С этого времени басенное творчество становится его визитной карточкой – и одновременно средством заработка, что в его положении было далеко не лишним. Жизнь в Петербурге в конце 1800‑х годов дорожала стремительнее, чем когда-либо: с 1806 по 1808 год ассигнационный рубль, основное платежное средство, упал на 27%, за год с 1808 по 1809 – сразу на 17%, а за следующий год – еще более чем на 25%. При этом коммерчески успешные издания, в отличие от карт, давали доход не только верный, но и респектабельный.
Но чем больше возрастала известность Крылова, тем заметнее становились последствия многолетнего пренебрежения карьерой. Исправить это могла только служба, и ждать удобного случая пришлось недолго. В конце сентября 1811 года Оленин после смерти Строганова занял пост директора Публичной библиотеки и, едва там открылась хорошая вакансия, немедленно предложил ее Крылову.
7 января 1812 года Иван Крылов был назначен помощником библиотекаря с годовым окладом 900 рублей222. А уже 23 февраля Александр I утвердил новый устав – «Начертание подробных правил для управления Императорскою Публичною Библиотекою», где впервые были определены квалификационные требования к библиотекарям и их помощникам, предписывавшие, чтобы кандидаты на эти должности
были свободного состояния, имели нужные сведения в библиографии, знали иностранные, предпочтительно же греческий и латинский, а иные отчасти и восточные языки, и притом были бы известны по их добропорядочному поведению, отличной к сему служению охоте и твердым правилам честности и бескорыстия223.
Вступи «Начертание…» в силу чуть раньше, это бы осложнило, а то и вовсе преградило Крылову путь в библиотеку. Но на тот момент выбор сотрудников зависел исключительно от личной воли директора. В представлении министру просвещения А. К. Разумовскому Оленин счел нужным сообщить только, что титулярный советник Крылов «известными талантами и отличными в Российской словесности познаниями может быть весьма полезным для Библиотеки»224. Его литературная репутация, следовательно, уже котировалась наравне с деловыми качествами.
Строганов и Оленин еще при разработке штата в 1810 году сознавали, что при галопирующей инфляции сотрудникам наверняка не будет хватать жалованья. Планировалось даже официально разрешить им совмещать службу в библиотеке и в других местах225, и хотя в итоге это в устав не вошло, дирекция смотрела на подобные маневры снисходительно.