половине 1800‑х годов к нему наконец-то пришел триумфальный успех. «Модная лавка» только в Петербурге выдержала за первый год рекордные восемнадцать представлений, «Илья Богатырь» и «Урок дочкам» также оказались популярны. Одновременно он сочинял басни, и в таком сосуществовании жанров не было ничего необычного до тех пор, пока Крылов считался драматургом par excellence. Но после премьеры «Урока», состоявшейся 18 июня 1807 года, он вопреки ожиданиям не взялся за новую работу для театра, а начатая еще до «Модной лавки» комедия «Лентяй» так и осталась незаконченной. Зато басни продолжали появляться одна за другой, причем сразу такие, которым предстояло стать классическими: «Пустынник и Медведь», «Ларчик», «Ворона и Лисица», «Парнас», «Волк и Ягненок», «Стрекоза и Муравей» и др.242 Выход в феврале 1809 года их отдельного издания окончательно превратил Крылова-драматурга в Крылова-баснописца.
Но в 1807–1808 годах он действительно стоял перед выбором. Проще всего было двигаться по наезженной колее, однако, продолжая писать для театра, он при всем своем таланте оказался бы лишь одной из звезд в целой плеяде одаренных комедиографов, включая Шаховского, Плавильщикова, Ильина, Ф. Ф. Кокошкина и др. В то же время редкостный успех его басен открывал перед ним возможность создать уникальную литературную нишу и тут же ее занять. Это было рискованное решение, но Крылов поставил на него – и выиграл.
Сделанный им выбор имел и рыночную проекцию. Басни превратились в ходкий товар, задачу продвижения которого автор решал блестяще. Публикуя их в журналах, артистически читая в столичных гостиных, он готовил почву для успешных продаж своих будущих книг.
Незаурядная деловая хватка Крылова выросла, видимо, из его коммерческого опыта и общения с предпринимателями, такими как Шнор, Василий Плавильщиков и Рыкалов. По сути, он первым из русских писателей создал успешный личный бренд. До «Басен Ивана Крылова» (1809) басни в России еще никогда не выходили отдельным изданием со столь лапидарным названием и четкой привязкой к имени автора243. Так, И. И. Дмитриев, готовя свои «Сочинения и переводы» в трех частях (М., 1803, 1805), не стал сводить басни в единый корпус, а распределил их по разным частям. На таком фоне компактное собрание двадцати трех басен Крылова выглядело особенно энергично и свежо.
Этот успех задел и обеспокоил Дмитриева, которому в описываемое время безраздельно принадлежал титул «русского Лафонтена»244. На следующий же год, в 1810‑м, он не только выпускает собственные басни под аналогичным названием, но и перечисляет на титульном листе все свои ученые регалии:
Басни Ивана Дмитриева, Императорской Российской академии действительного, Императорских университетов: Московского и Харьковского, Императорского Общества испытателей природы и С. Петербургского общества любителей наук, словесности и художеств почетного члена.
Красивый том в полтораста страниц с изящной гравюрой на авантитуле подчеркнуто контрастировал с тонкой, скромно изданной крыловской книжкой. Особую солидность ему