Впрочем, этим отличалось все неунывающее семейство Ниелли, не забывавшее традиций своей родины. Мечты отца тоже отразились на восприятии Ниной мира. Она хотела добиться успеха, но не могла обучаться у Винченцо, пока он был жив, – обычно в подмастерья брали сыновей. А шить Нине нравилось. С раннего детства она мастерила наряды для кукол, в которые играла вместе с сестрами. Много позже, став известным модельером, Нина Риччи продолжала наряжать в свои платья кукол, чтобы посмотреть, как будет выглядеть придуманный ею наряд. Она не видела для себя другой судьбы: ей не хотелось идти ни в артистки, ни в певицы, а тем более наниматься в богатую семью горничной. Играть на сцене не позволяло воспитание и природная скромность, но в ателье, склонившись с иголкой над отрезом ткани, Нина чувствовала себя как дома. Увидев тягу к созданию украшений для шляп, ей позволили принимать в этом процессе активное участие, что развивало нужные навыки и давало применение незаурядному таланту.
Некоторые увидят здесь прямую параллель с Коко Шанель, тоже начинавшую с создания шляп. «Важность шляп не всегда очевидна, – пишет историк моды Клэр Хьюз. – Женские шляпы воплощают работу творческого воображения модельеров, и продают их совершенно иначе», – продолжает она. Так не в этом ли секрет: юные Нина и Габриэль Шанель имели возможность именно в головных уборах воплощать свои первые творческие замыслы, словно тренируясь, готовясь к будущим успехам. Потом они используют их при создании одежды, обуви, украшений и духов. К середине XX века шляпы уйдут с рынка, уступив место совсем иным, более прозаическим головным уборам (надо заметить, правда, что в Великобритании, например, преданно хранят верность шляпам: они являются обязательным атрибутом наряда на свадьбах, скачках и во время любых выходов королевской семьи в свет). Но ранее они представляли для модельеров прекрасное поле для деятельности. Более того, шляпники всегда осознавали свое исключительное положение. Чего стоит отказ французских шляпников создавать более двух шляп в день! Сравните с обувщиками, чья работа сама по себе не позволяла поставить в маленькой мастерской дело на поток. Шляпники могли изготовлять больше, но не желали превращать свое искусство в нечто низменное.
Конечно, шляпное производство к концу XIX века тоже становилось механизированным, однако на фабрике изготовляли «болванки», и это было крайне опасным для здоровья работников делом. Но надомные мастерские оставались, как и прежде, элитными заведениями, а продажа шляпок – более выгодным предприятием, чем продажа одежды. Шляпницы вообще противились возникновению любых параллелей с фабричными работницами: «Занятые непыльным, творческим трудом, нарядно одетые, девушки возмущались тем, что их приравняли к фабричным работницам в платках и деревянных башмаках». Уж тем более отличалась работа тех, кто делал заключительную отделку и украшал шляпы, – именно к этой категории относились Риччи и Шанель на первых этапах своей карьеры. В магазинчиках