по воде и качаюсь на тихой волне,
я гляжу и дышу. И какая-то светлая сила,
и какая-то светлая радость сияет во мне.
Ну, пророчь мне кукушка! Трещите,
лягушечьи трели!
Гасни, гасни, мой месяц, ты, белый
надкушенный плод!
И дыханье окутывай, жуткая, влажная прелесть,
этот запах земли, этот дух от дремучих болот.
Человеческий мир и природы таинственный
почерк, –
все открыто и внятно, все знаю и вновь узнаю,
и поет моя радость, душа ненаписанных строчек,
о непрожитых днях недопетую песню свою.
Силой равная солнцу, что верной землею гордится,
в блеске мысли и веры и в чистом сиянье мечты,
будь прославлена Радость, одна, из которой родится
светлый гений открытий и лирики строгой цветы!
Подругам
Мы совсем не героини:
если грустно нам, мы плачем,
мы кричим, когда рожаем,
мы любимых обижаем.
Мы совсем не героини:
и веселая девчонка
над влюбленными смеется,
и беднягам достается.
Мы совсем не героини:
и румяная невеста
станет женщиной усталой
с побледневшими устами.
Мы совсем не героини:
когда пол в квартире моем,
когда косим и молотим,
и белье в реке колотим.
Мы совсем не героини:
Мы растрепаны и потны,
руки красны, ноги голы,
и подоткнуты подолы.
Мы совсем не героини:
те, кто любят нас, все видят:
и морщинки, и сединки,
и застывшие слезинки.
Но кто любит нас, тот видит,
как из тучи солнце выйдет,
солнце с дождиком и с ветром,
с ясным ликом, станом светлым,
руки те, что обнимают,
те глаза, что понимают,
ту бесстрашную свою,
что с ним рядом храбро бьется,
злой судьбе не поддается,
над невзгодами смеется
и собою остается,
неустанная в бою,
что в печали рядом встанет,
из огня тебя достанет,
из воды тебя спасет,
из-под пули унесет!
Мы совсем не героини…
Ода стирке
А может, в том-то и дело,
чтоб взять эту грязную кучу,
швырнуть в холодную воду,
потом в горячую воду?
И вот закипает пена,
ворчит вода и сверкает
эмаль, и сверкают руки,
и машут белые крылья,
и пахнет утюг паленый,
и теплой горой ложатся
одежды для человека.
А может, в том-то и дело,
чтоб черное сделать белым,
чтоб грязное сделать чистым,
и лживое сделать честным,
и щедрым – что было черствым,
и делом – что было чувством.
«Когда