чернеют комли,
и дерево облетевшее
стоит и о нас не помнит.
Биография
Ко мне пришли друзья с таранками,
с раздутой сумкой на боку.
Дарили дерзкими талантами
и дули пиво на бегу.
Вот так мы жизнь свою печатаем
и неумело издаем…
Во всех углах, где мы печалимся,
смеемся, спорим, устаем,
на всех путях – покрытых гравием,
и тех, где сломит ногу черт, –
подстерегает биография:
все изменяется, течет…
Я ехала к тебе на поезде,
снега на горочки легли…
Я ехала к тебе на поиски
в решетки спрятанной любви.
Тогда все было только начато
в земном приветливом раю…
Я ехала к тебе. Я начисто,
в трудах писала жизнь мою.
И завтра, может быть, в вагончике
путем знакомым покачу.
Забьется жизнь моя в агонии,
ударит вечность по плечу…
Пока – антракт. На пену дунули –
и пьем. Зажгли нас – мы горим,
и если думается – думаем,
а если видим – говорим!
Леше Пугачеву
«Встревожено…»
Встревожено,
встревожено,
как на ладонь
положено,
движеньями
предсмертными
дрожат
его предсердия,
нагое,
откровенное,
ногами
окровавленное:
топтали –
не затоптано,
«так-так», –
бормочет, теплое,
и синие
сосудики
вспухают
красной
сутью…
«А, Вы опять рисуете?
Рисуйте, рисуйте…»
«Вчерашняя прачка…»
Вчерашняя прачка
и праведница,
за песни запрячу
я краски лица.
Все дружбы и драки
дробя и двоя,
тревожит и дразнит
гитара твоя.
Рожденные ползать
взлетают – и вниз,
где подлая польза
взывает: вернись!
Где в тесных коробках
напичкан, набит,
тупой и короткий
свирепствует Быт.
Где жизнь как пригожий,
приманчивый грош…
Но вот ты приходишь,
гитару берешь…
От рук твоих диких,
от злого плеча
стучат ее деки
и струны кричат!
Где пляшем, где плачем,
где песни поем,
и чем мы заплатим,
узнаем потом.
Опальный, опасный
взлетает огонь,
а пастыри – паству
блюдут из окон.
Карболкой заляпана,
гаснет луна.
Как бомба,
Земля
под ногами
у нас!
Стихи о терпении
…Тень, бегущая от дыма.