Риадна не пыталась украсить свою квартирку, сколько бы ловцов снов не развешивала по стенам, подобного тепла не чувствовала ни секунды.
Если дом – отражение своего хозяина, то Риадна ещё хуже, чем о себе думала, зато ей определённо повезло обрести такую подругу. И пока это единственный плюс её статуса.
Мэлани пропускает её первой и тяжело вздыхает, хлопнув дверью.
– Тапок не будет. Сони, я однажды сдержу слово и выселю тебя на помойку!
Пока Риадна разувается, Мэл успевает сбросить обувь и открыть настежь окна. Нашкодивший кот сидит на тумбе и самодовольно нализывает лапу. И усом не ведёт, когда хозяйка ругается, но всё же предусмотрительно шмыгает под диван в гостиную до её возвращения. Риадна морщится, когда в нос бьёт неприятный запах, но больше всё-таки смеётся, потому что такая встреча происходит почти каждый раз. То ли Сони слишком радуется её появлению, то ли не слишком.
Впрочем, как говорит Мэл, у них всегда особые отношения, вне зависимости от наличия гостей. Ри с улыбкой наблюдает за их перепалками и шутит, что с такими котами отношения не нужны. Мэлани соглашается. Обе не обсуждают, что умрут раньше, чем Сони состарится.
Риадна занимает привычное место на кухне, пока Мэлани выкидывает тапки и достаёт заварник. В очередной раз, как ведающий алхимик, смешивает травы в одном чайнике, отсыпая почти со всех колбочек и отщипывая с пучков. Достаёт из загашничка шоколадку с орехами. И только когда всё готово к чаепитию, усаживается на стул, подбирая под себя ноги.
– Думаешь, он заметил что-то подозрительное?
Риадна качает головой. Вероятность этого составляет один процент, ловцы всегда сливаются с пространством во время охоты, и Мэлани это знает. Глаза её хитрые блестят, как у Сони после того, как он нассал в тапки в очередной раз. Нашла, значит, за что зацепиться.
– Ну, тогда чего такая загадочная? Хьюберт заглядывал? – будто давит на все триггеры сразу. И пусть для них это нормальный формат общения, на этот раз выбивает из колеи.
– Да пошёл он, – выпрыгивает недовольное. – Просто эта охота была сильно тяжелее всех предыдущих. Не понимаю, почему.
Мэлани разливает заварившийся напиток по кружкам и качает головой.
– Организм не железный, а ты сама его испытываешь. Чего ожидаешь, что превратишься в бабочку?
– Почему же в бабочку? В призрака.
Риадна натягивает улыбку от уха до уха, скулы ноют, но Мэл иронии не оценивает. Недовольно цокает и бьёт открытой ладонью по предплечью, игнорируя болезненный вскрик.
– Да ты утомила! Тебе жизнь дали – так пользуйся, каждый мир из неё выжимай. А не веди себя как дура-суицидница.
Риадна пристыженно опускает взгляд и делает первый глоток. Словно не только по глотке, но и по венам вместе с кипятком течёт лава из спокойствия и пустоты. Чувство вины отступает. Ей нравится этот вкус: пряность корицы, медовые ноты и терпкость трав. Вкус жизни ей тоже нравится. Только той жизни, в которой она полностью была человеком, знающим одно время и живущим в нём.
Но той жизни больше нет и не