кратными трем. Если я ошибался, то чувствовал неотразимую потребность сделать все снова, даже если это занимало часы.
До восьми лет я был слабым и нерешительным. У меня не было ни смелости, ни силы, чтобы сформировать свои убеждения. Чувства приходили волнами и порывами, меня кидало из крайности в крайность. Желания были сильными и, подобно головам гидры, множились. Меня тяготили мысли о боли в жизни и смерти, а также религиозный страх. Я был подвержен суеверным страхам и боялся духов зла, призраков и других нечестивых порождений тьмы. А затем, внезапно, произошло событие, которое изменило траекторию моей жизни. Из всего того, что я любил, мне больше всего нравились книги. У моего отца была большая библиотека, и я стремился удовлетворить свою страсть к чтению при любой возможности. Отец не разрешал мне этого, и злился, когда замечал меня за книгами. Он стал прятать свечи, когда обнаружил, что я тайно читаю. Он не хотел, чтобы его сын портил глаза. Но я добыл сало, сделал фитили и отлил свечи в оловянные формы. Каждую ночь я затыкал замочную скважину и щели, и читал, часто до рассвета, пока моя мать не вставала, чтобы начать свою тяжелую повседневную работу. В один прекрасный день я наткнулся на роман под названием «Абафи» (Сын Абы), сербский перевод известного венгерского писателя Жосика.
В романе рассказывается история молодого аристократа, который борется за свою свободу и право на собственную жизнь.
Это произведение каким-то образом разбудило мою затаившуюся силу воли, и я начал практиковать самоконтроль. Сначала моя решимость таяла словно апрельский снег, но вскоре я победил слабость и почувствовал удовольствие, которого никогда раньше не знал – делать то, что я желаю. С течением времени эта крепкая умственная тренировка стала моей второй натурой. Сначала мои желания приходилось подавлять, но постепенно желание и воля стали тождественными. После нескольких лет такой дисциплины я добился такого самоконтроля, что играл со страстями, которые приводили к гибели даже самых сильных людей. В определенном возрасте я стал маньяком до азартных игр, что очень беспокоило моих родителей. Присесть за карточный стол было для меня квинтэссенцией удовольствия. Мой отец вел примерную жизнь и не мог понять бессмысленных трат времени и денег, которые я себе позволял. Я обладал решимостью, но моя жизненная философия была никчемной. Я говорил отцу: «Я могу остановиться, когда захочу, но стоит ли отказываться от того, что приносит райское наслаждение?» Часто отец злился и выражал презрение, однако моя мать была другой. Она понимала характер мужчин и знала, что спасение может быть достигнуто только через собственные усилия. Однажды, помню, когда я потерял все свои деньги и тосковал по игре, она подошла ко мне с пачкой купюр и сказала: «Иди и наслаждайся. Чем скорее ты проиграешь все, что у нас есть, тем лучше. Я знаю, ты справишься с этим». Она была права. Я победил