уже возник план, а если он на что-либо решался, то без колебаний.
– Пиппиг-цыпик, не тужи и себя покажи! – задорно произнес он, подсел к ребенку и ласково потрепал его ручонки. – Вот увидишь, мой маленький, завтра дядя Пиппиг пойдет на большой луг, там много коров, и они делают «му-у»… – Мальчик улыбнулся. Пиппиг, обрадовавшись, взял его личико в ладони. – Ты еще научишься у нас смеяться, малыш! – И, хитро подмигнув недоумевающему Кропинскому, ткнул его пальцем в плечо. – А ты завтра покормишь его грудью, понятно?
В канцелярии Гефель не стал распространяться об изменившейся ситуации. Ребенок останется на складе, все понемногу улаживается, объяснил он, многозначительно кивнув в сторону кабинета Цвайлинга.
– В лагере не болтайте о том, что у нас тут…
Конец фразы он заменил выразительным жестом. Этим все было сказано.
Один только Розе заворчал, ему это не понравилось. Пиппиг пришел как раз, когда заключенные ополчились на Розе и перешли к оскорблениям:
– Ах ты, слюнтяй! Паразит! Мусульманин! Только попробуй проболтаться кому-нибудь, и мы тебя так отделаем!
Пиппиг протиснулся сквозь толпу разъяренных заключенных.
– Что тебе сделал этот ребенок? – спросил он Розе, который, в отличие от остальных, сидел за столом и демонстративно работал.
Розе враждебно взглянул на Пиппига.
– Ничего он мне не сделал, – возразил он, – но когда это выйдет наружу…
Пиппиг непринужденно склонился над письменным столом Розе.
– Если это выйдет наружу, значит, один из нас проболтался…
– Ты что, на меня намекаешь? – возмутился Розе.
В ответ Пиппиг многозначительно ухмыльнулся.
Гефель не хотел, чтобы между этими двоими дошло до ссоры. Оттеснив Пиппига в сторону, он сказал примирительно:
– Да не бойся ты так, Аугуст, доверься нам.
Остальные не отступались:
– Если с нами слишком опасно, он может поискать себе другое место!
– Я не дам себя прогнать! – бурно запротестовал Розе.
На что некоторые из заключенных презрительно рассмеялись:
– Конечно, он рад, что нашел себе здесь тепленькое местечко.
– Я всего лишь выполняю свою работу! Ясно вам? – Розе привстал и ударил кулаком по столу.
Ссора становилась опасной.
– Никто тебя не прогоняет, – Гефель усадил Розе обратно на стул. – Спокойно, товарищи! Розе не доносчик.
– Зато слюнтяй, – продолжали издеваться они.
Жест Гефеля смягчил Розе. С мрачным видом он вернулся к работе. Только руки дрожали, когда он писал.
По окончании работы в блоке Гефель сидел в канцелярии за столом. Пиппига не было. Многие уже улеглись спать. Позади Гефеля, сгрудившись в кучку, несколько человек перешептывались.
У капо вещевого склада путались мысли, теснило грудь. Как все сложно! Он подпер голову руками и закрыл глаза. Бохову придется дать отчет, это ясно. Хватит ли у него мужества на это? Может, надо было спрятать ребенка и никому об этом не говорить? Ни Бохову, ни Кремеру? Унылые думы одолевали Гефеля. Но вот до его слуха долетел шепот.
У