зато мяукают котята. Джонатан рассказывает забавную историю, которая случилась с ним на вручении Грэмми в прошлом году, я слушаю его и улыбаюсь. Этот человек – настоящий вихрь позитива. Джонатан заряжает бодростью и каким-то необъяснимым, но весьма отчетливым желанием творить. Писать, играть, петь. Быть на волне созидания. Идти следом за светом и самому становиться этим светом. Он нравится все больше и больше.
По пути мы заезжаем в букинистический магазин, где Джонатан покупает Саманте подарок – целую коллекцию книг в золотистых переплетах. И пока он общается с продавцом, с которым, судя по всему, давно знаком, я хожу между полок и осматриваюсь. Никогда раньше мне не приходилось бывать в таких местах. Магазин похож на небольшую библиотеку – с тысячами книг, узкими проходами между стеллажами, и запахом старых страниц и непрочитанных историй.
Я касаюсь кончиками пальцев корешков, с удовольствием вытаскиваю томики и листаю их, разглядываю обложки и форзацы… И думаю, что, наверное, у каждой книги есть своя музыка. Ее услышит лишь тот, кто сможет полностью проникнуться ею – не героями, сюжетом и идеями, а тем особым духом, который вложил в нее писатель.
Музыка есть во всем.
Наугад я беру очередную книгу и понимаю, что это старое издание «Таинственного сада» Фрэнсис Элизы Бернетт. Слегка потрепанное, но красивое и с красочными иллюстрациями. Эту книгу читала мне в детстве бабушка, а потом я сама несколько раз перечитывала ее.
Кажется, это издание напечатано раньше, чем построена Пауэлл-стрит, и от веет волшебством. Я слышу отголоски ее переливчатой мелодии. Это свирель – прекрасная и нежная. И я понимаю, что должна взять эту книгу. Не для себя – для Саманты.
Я покупаю «Таинственный сад», хотя стоимость меня впечатляет. Но возвращать книгу назад кажется преступлением.
Тейджер с интересом наблюдает за мной. Кажется, ему приятно, что я покупаю подарок для его жены. Но я делаю это не для того, чтобы показать им обоим свою симпатию. Я делаю это потому, что я слышала звуки свирели.
– Надеюсь, Саманте понравится, – говорю я, бережно прижимая книгу к груди. – Кстати, теперь мне нужна упаковка.
Мы идем искать ее – благо, что магазинчиков на Пауэлл-стрит много. И вскоре уже вновь едем обратно. «Таинственный сад» упакован в винтажную бумагу.
Когда мы оказываемся на подземной парковке, я снова думаю о том, что не должна мешать чужому торжеству. Саманта – такая чудесная женщина, что мне не хочется доставлять ей дискомфорт. Все-таки это ее праздник – ее и Джонатана. Однако композитор только небрежно и вместе с тем изящно машет рукой.
– Что ты говоришь, Санни! Саманта будет рада тебя увидеть. Она уже спрашивала о тебе. Кроме того, – подмигивает Джонатан, – мы устроим себе внеочередной медовый месяц через пару дней. Поедем на Гавайи и вспомним молодость. Только деток сплавим, – кивает она на племянников, шепотом переговаривающихся над своими котятами.
– Чертовски неловко, – вздыхаю я.
– Элинор Фелпс, – напоминает Джонатан лукаво.
Я шумно втягиваю носом воздух. Да, точно. Она.
Я должна ее увидеть.
Это мечта детства!
Мы