в моей фляжке, но это НЗ, если доберемся. Если…
Отдыхаем на каком-то выступе и рвем растущую кругом траву-кислицу, но это не помогает. Вот еще белый мох – сфагнум. Сжимаем его, выцеживаем коричневую грязную воду в кружку и цедим ее в другую кружку через обрывок марли, смоченной в деметилфтолате.
Сколько времени мы лезли. Кажется, прошло уже много-много часов.
Но вот, вот, наконец, вершина! Мы на вершине!
Садимся. Дышим как загнанные. Закрываем глаза. Наконец встаем с трудом. Я наливаю воду из фляжки, и мы чокаемся кружками. Да. Мы добрались, мы пришли.
А вершина, вершина почти голая, только кедровый стланик. Больше ничего. Получается, лезть было незачем.
Но у меня возникло, когда мы пьем и пьем воду, совсем не «ботаническое» чувство. Чувство победы. 145 километров прошли Сихотэ-Алиня, и потом вверх. Всё подступы, подступы, вершины. В общем, как в жизни.
Январь 2015 г.
ГТС
Встретили нас, когда вышли мы из Сихотэ-Алиня, замечательные люди в Управлении здешнего заповедника: муж и жена Руковские, Николай Николаевич и Евгения Михайловна, – москвичи-зоологи. Он замдиректора заповедника. Встретили нас, измученных, как родных, кормили, как дома. В этом заповеднике есть даже книжный магазин! Купил Ремарка «Жизнь взаймы», «Земля людей» Сент-Экзюпери, «Французские тетради» Эренбурга и «Люди или животные» Веркора.
Бухта Терней. Здесь по берегу лежит обкатанная морем галька, такая большая, что кажется – это груды громадных яиц ископаемого эпиорниса.
Достопримечательность Тернея: «Король морей» и «Царь Шаньдуньский» – он ссыльный потемкинец. Старик до последнего времени вел журнал учета кораблей, проходящих мимо: национальность, водоизмещение, тоннаж и пр.
А когда мы шли вниз с Тернейских гор, то мы шли словно по дороге цветов: оранжевые огоньки, бело-розовые колосья горца, фиолетовая герань и ирис. Всё нам теперь как подарок.
Встретили и 84-летнего деда, он нам подарил рукописные свои записки: может, пригодятся его записки хоть кому-то и для чего-то. Наверняка, дедушка, я уверен.
Но всё еще живет в нас память о нашем переходе. Лежим рядом в спальных мешках, головы от жары не прячем. Мишины волосы касаются моего лба, и я хлопаю по лбу ладонью, всё чудится, что это рой мошки.
И снова удача. Едем в Горно-таежную: ребята-геологи подвозят нас на машине, Гена, Слава, геофизик Валентин, начальник отряда Николай Иванович. Мчится машина 70 км в час. Лежу в кузове на спине. Синее-синее небо над головой и неподвижные облака. Нет движения – стоят облака. А машина мчится…
ГТС – Горно-таежная. Вот так вот и прошли почти три месяца. Осталось два. Послезавтра думаем выехать с машиной во Владивосток, а 5/VIII отплывать на Сахалин. Не знаю, как получится. Алексей Иванович немного расклеился, чуть-чуть устал, да он и старше, по-моему, меня, не знаю на сколько. Мы с Мишей «толкаем его в шею», чтобы двигаться, ехать. А наш «академик»-кинжалоноситель (даже на ГТС ходит и даже спит с кинжалом) хочет поскорее вернуться в Ленинград, мы здорово его укатали в Сихотэ-Алине.