Фомин якобы предложил Хабалову свой план: немедленно покинуть Адмиралтейство и вообще Петроград и отойти в Пулково. Это маневр, как считал Фомин, позволил бы выйти «из зоны восстания», занять близлежащие к Петрограду станции на Балтийской, Варшавской и Виндавско-Рыбинской железных дорогах и здесь ожидать подхода карательных войск с фронта. Когда подойдут эти войска и где они находятся – никто в Адмиралтействе в это время знать не мог. Но еще в 12 часов дня и 7 часов вечера Хабалов и Беляев телеграфировали Николаю II в Ставку о необходимости прислать фронтовые части для подавления революции, и у них не было никаких оснований сомневаться в его решении. Действительно, между 8 и 9 часами 27 февраля Николай назначил генерала Н. И. Иванова командующим Петроградским военным округом (вместо Хабалова). В его распоряжение передавались несколько полков с Северного, Западного и Юго-Западного фронтов, а также находившийся в Ставке Георгиевский батальон. С этими войсками Иванов должен был «восстановить порядок» в столице. Однако сообщение об «экспедиции» генерала Иванова военный министр получил только ранним утром 28 февраля. Трудно сказать, выдвигал ли в действительности Фомин план отхода из города для соединения с фронтовыми карателями, или он родился в его голове уже в момент писания мемуаров. Некоторые сомнения в данном случае вызывает тот факт, что полковник Данильченко об этом «пулковском плане» не упоминает ни слова (ничего не говорили о нем на допросах ни Хабалов, ни Беляев). Впрочем, дело, в конце концов, не в этом. Если бы Хабалов и принял предложение Фомина, положение вряд ли бы изменилось. Как мы увидим дальше, Георгиевский батальон – авангард карательных войск Иванова – дальше Царского Села, куда он прибыл утром 1 марта, не дошел. Но, как пишет Фомин, Хабалов решительно отклонил «пулковский план». По-видимому, он еще не верил в окончательный крах царского режима и боялся, что уход из Петрограда будет рассматриваться царем как дезертирство «с поля боя». Хабалов заявил Фомину, что Адмиралтейство является резиденцией правительства России, и отступление в Пулково будет означать не что иное, как его капитуляцию.
– Но ведь правительства здесь нет! – пробовал возразить Фомин.
– Я теперь правительство! – оборвал его Хабалов. Тут же он распорядился обзвонить всех министров и пригласить их собраться в Адмиралтействе. Однако когда начали звонить, выяснилось, что телефоны отключены.
Но один член правительства все-таки находился с отрядом – военный министр Беляев (по другим данным, Беляев прибыл уже в Зимний дворец). Помимо него (а также генералов Хабалова и Занкевича), тут были петроградский градоначальник А. П. Балк, его помощник генерал Вендорф, начальник штаба Хабалова генерал М. К. Тяжельников и еще несколько жандармских и армейских генералов. Фактически только эта кучка людей олицетворяла теперь царский режим в Петрограде…
Время шло. К измайловцам вновь вышел генерал Занкевич. Отозвав Данильченко и Фомина, он сообщил им, что только «адмиралтейская часть города» еще не занята