новый айфон, вчера десять лет назад был мой день рождения, и я был на десять лет счастливее, чем сейчас; пианино набухалось, я тоже, Соната № 11, часть третья, Rondo alla turca, сегодня мне исполнилось тридцать. День рождения скоро закончится, и меня убьют. За окном ночь, си-бемоль лампы дневного света сводит меня с ума, ковер давно пора подстричь, но нет времени – на часах 19:24. Осталось четыре часа и тридцать шесть минут.
«Твин Пикс» в переводе Гоблина
Десять лет назад в свое двадцатилетие я работал. В «Сиськах». Вообще-то клуб назывался «Твин Пикс», но все его звали «Сиськи». Он был рядом с бабушкиным домом, его неоновую вывеску «Клуб Twin Peaks» даже с балкона можно было увидеть. Не то чтобы я всю жизнь мечтал там работать, но вдруг выяснилось, что надо что-то есть, а для этого нужны деньги. Я же, спасибо моей еврейской бабушке, ничего не умел. Но, опять же спасибо моей еврейской бабушке, умел играть на фоно. Ну и респект моей учительнице – Валентине Николаевне Сковородкиной по кличке Тефаль, Тому Уэйтсу и Моцарту. А еще обоим Беккерам – фортепьяно и настройщику.
Кстати, эта херня – я про есть и работу – случилась не только со мной, это случилось со всеми. Со всей страной. Кто был никем – тот никем и остался. Наиболее талантливые спились. Наиболее предприимчивые пошли в проститутки и бандиты. Наиболее предприимчивые бандиты и проститутки пошли в политику. И те, и другие, и третьи торчали в «Сиськах».
Это было странное время. Как будто сразу у всей страны умерла бабушка, и некому стало следить, вымыла ли страна руки и надела ли она шапку. Олимпийский мишка давно улетел, а взамен ничего не прилетело.
Сестры Вачовски еще были братьями, но Марадона уже забил гол рукой. Заповеди твои не работали. Ну то есть они никогда не работали, но тогда они не работали от слова «совсем». А вот я работал – в ночном клубе «Твин Пикс», который все звали «Сиськи».
Внутри клуб был похож на красную комнату из того самого сериала «Твин Пикс». Правда, в переводе Гоблина. Багровые бархатные шторы цвета пыли. Паркет с гипнотическими черно-белыми следами от ботинок. Венер было штук пять. В смысле статуй этих – которые топлес. И без рук. О них тушили бычки.
Но там был рояль. Настоящий «Стейнвей». И я на нем играл, развлекая проституток и бандитов. Конечно, не о том мечтала моя бабушка, водившая меня в музыкалку с шести лет, но Пит с твинпиксовской лесопилки уже взял свою удочку и пошел на рыбалку.
И еще: когда я был маленьким, бабушка часто варила мне суп с куриными потрошками. А «на закуску» выбивала в ложечку куриные мозги, приговаривая: ешь, умным будешь. Сейчас уже точно можно сказать: не помогло.
Кстати, скажи: а вот тогда – в четвертьфинале чемпионата мира – это и впрямь была твоя рука? Уважуха, если так, – терпеть не могу англичан.
Waltz for Debby
Десять лет назад мой день рождения был явно веселее, чем сегодняшний.
Босс «Сисек» – сорокалетний пьяница с лицом, похожим на фоторобот Сергея Есенина, торжественно вручил мне «от всего коллектива Сисек» новый айфон.
Девочки-официантки, выстроившись