они хотя бы подумали нарушить правила. Таких стало появляться слишком много. Попробовали перенастроить центр на людей с другим уровнем интеллекта, но эффекта это не дало. Оптимальный возраст работы в центре – с шестнадцати до двадцати пяти. С одной стороны, мы элита общества, с другой – обреченные на смерть. В достаточной мере жестокая плата за то, что мы вершим судьбы.
Все это звучало столь важно и серьезно… На деле же все оказалось совсем не так глобально. Нас провели в огромный муравейник из людей и проекций. В зале было чересчур светло. Окна здесь были занавешены проекциями солнечного дня. Вечно хорошая погода. Здесь работало человек пятьдесят. Все сосредоточенно всматривались в то и дело возникающие и гаснущие проекции. Изображения появлялись и исчезали, а операторы никак не изменялись в лице, и взгляд их никогда не прояснялся. Казалось, что они слепые. Они не смотрели ни на фотографии людей, ни по сторонам. Все приблизительно мои ровесники. Несколько людей были подключены к лабиринтам. Максимально сложному способу изменения реальности.
В центре зала висело огромное табло. Оно было прикреплено так высоко, что я его поначалу даже не заметила. Присмотревшись, я разглядела на нем две колонки: в одной – имена, а в другой – какие-то цифры, именуемые рейтингом. Самым удивительным был тот факт, что на первом месте был Макс Линч, а на втором значилось мое имя. На третьем со значительным отрывом в цифрах – Астрея Ситри. Я обернулась. Рядом со мной стояла невысокая девушка с короткой стрижкой. Анни кажется.
– Что это за табло? – поинтересовалась я у нее как можно тише. Девушка подняла голову наверх и прищурилась.
– Новостной рейтинг, – со знанием дела сообщила она. Поскольку я так и продолжала на нее непонимающе смотреть, она поинтересовалась: – С какого ты уровня?
– С пятого, – ответила я.
– У вас что, не идут все эти новостные блоки о новоприбывших? – поразилась она.
У нас тоже шли все эти бесконечные новости. Допотопные экраны и проекции светились, где только можно, но обычно там рассказывали о жизни разных звезд из отдела СМИ. У них жизнь повеселее была. Они-то с парашютом прыгали, то за просветлением в горы уходили. Иногда было даже забавно наблюдать за тем, как они «просветляются».
– Вообще-то такие программы снимают про всех новичков. На других уровнях популярны не только звезды, но, как видишь, и обычные люди, – хмыкнула Анни.
– А почему там мое имя на втором месте? – продолжала я пялиться на светящееся имя.
– Потому что людям понравилась история про тебя, Астрею и Линча, а еще твой допрос Гасиона Бала. Его величество на восьмом месте. Отродясь выше пятнадцатого не поднимался, – слишком громко сообщил Агарес. Видимо, мы с Анни все-таки не очень-то тихо переговаривались.
Я не заметила, что нас снимают. Думала, что нас никто не видит, поэтому и позволила себе тот разговор. Впрочем, если из этого сделали новостную хронику, ничего плохого я не сказала. Хотя Агарес, похоже, не рад появлению моего имени в рейтинге. Он вернулся