это проявлением безумия. Один раз, второй, третий… И вот я уже падала в бездну беспомощного безумия. Градом сыпались осколки чужих воспоминаний, а я ничего не могла сделать. Оставалось лишь зажмуриться и попытаться выжить. Когда я все-таки отважилась открыть глаза, передо мной светилась проекция с уведомлением: «Программа требует утилизации одного из участников лабиринта. Просьба выбрать нужный вариант». Я выбрала жизнь. Свою.
Мы возненавидели людей, чьи судьбы должны были корректировать. Жалость сменилась ненавистью. Чаще всего мы все-таки выбирались из ловушек, вот только, никогда не забывали о них.
Первым, кого я тогда увидела, выбравшись из лабиринта, было лицо Андраса. Он с интересом наблюдал за тем, как я беспомощно сучу руками и ногами. Вокруг собралось всего несколько человек. Ловушки постепенно переставали быть чем-то из ряда вон выходящим. Андрас, Форас и Лерайе сдержанно поздравили меня и поспешили разойтись.
Осталась только Анни.
– Теперь понимаешь, почему о них никто не хочет говорить? – спросила она.
Я кивнула. Анни выглядела уставшей. До конца рабочего дня было еще долго. Ей пришлось все-таки включить новый лабиринт и заняться поправкой чьего-то будущего. Я до конца дня правила самые простые карты. Так, чисто отваживала людей от мороженого и уводила от открытых люков.
Иногда я приходила в бар к Канзе и болтала с ним о новых иллюзиях. Поскольку я слушала бармена с неизменным восхищением, он всегда готов был смешать мне какой-нибудь новый коктейль. Неразбавленная радость, Падение, Нирвана… Бармена давно перестали интересовать тривиальные напитки, все, что он делал, должно было содержать Иллюзию. Это восхищало, правда, по-моему, только меня. Остальные воспринимали бар неотъемлемой частью интерьера, что ли.
Перед днем очередного эксперимента Канза на прощание сказал:
– Приходи сюда после занятий, ладно?
– Без проблем, – ответила я.
С утра нас собрали в огромном зале, в котором проходила церемония идентификации. Правда, его сейчас трудно было узнать. Пол наклонили еще больше, а зал был уставлен причудливо изогнутыми лавками, поэтому помещение превратилось в обычную аудиторию для занятий.
Неожиданно гул новичков стих. Раздались удары каблуков об пол. Софи Рейвен медленно прошествовала к зоне для выступлений. Оглядев всех придирчивым взглядом, она заговорила:
– К сожалению, мне доверили сообщить вам о том, что ваша коллега, Алиса, умерла…
По залу пронеслась волна удивленных возгласов. Вечно всем недовольная Алиса никогда мне не нравилась. Впрочем, я и не общалась с ней никогда. Ее определили на работу в клинику. Встречались мы только на занятиях по истории Нового общества, поведенческой теории и практикуме, таком вот, как сегодня. Она упала с лестницы, ведущей в лабораторию. Однажды пришлось проходить мимо нее, неудивительно, что кто-то пострадал. Бредовое сознание какого-то дизайнера сделало лестницу в лабораторию самым опасным местом в центре, да, наверное, и