десятками предшествовавших поколений.
К гадалке не ходи, над выжившими поработали гули. Судя по всему, для зараженных толком не осталось пищи в пределах Мёртвого Города. И тогда часть из них повалила в горы, вслед за саргузскими беженцами. Получилось то, что получилось.
Людей полегло немерено. Может, на рассвете. А может, и после полудня. Вырывались из Города одними из последних. Простые смертные жители. Костры уже погасли, но угли, местами красные, по-прежнему источали слабый дым. Запах гари терялся в облаке удушающей вони, рассеивался горными ветрами.
Чем выше оказывался Альдред в Ларданах, тем холоднее становилось. Летним палящим зноем, что царил у моря, здесь и не пахло. По ощущениям, как мягкая весна – такое лето на этой высоте. И тем не менее, останки уже успели подгнить изрядно.
Взгляд метался от одной порванной палатки к другой. Проносился по навесам повозок, изрезанным когтями упырей. Окидывал обглоданные трупы, видневшиеся в подросшей траве то здесь, то там: над ними вились мухи. Лошадей, привязанных к деревьям, – и тех не пожалели.
На группу беженцев напали аккурат в преддверии трапезы. По земле расплескали похлёбку из чечевицы с вяленым мясом. Котелок лежал на боку, позвякивая об камень и дребезжа из стороны в сторону при малейшем дуновении ветра.
Зараженные не тронули кушанье. Добрый знак. То ли дело те, кто явился к братской могиле сразу следом.
То тут, то там с важным видом вышагивали вороны. Чёрные птицы лениво драли волокнистые куски, до которых не сумели дорваться зараженные. Падальщики делили стол с насекомыми, наземными и летающими.
Карканье и жужжание заглушал разве что ветер. На незваного гостя ни те, ни другие не обращали внимание. Флэй решил им не мешать.
От санитаров природы никуда не деться. И всё же…
– Мерзость, – прошипел Альдред в отвращении. – Что за дерьмище…
Зрелище не располагало к спокойному мародёрству. Ладно, гули. Они пришли за выжившими. Но назойливое воронье и беснующаяся мошкара – эти твари загадят всё, до чего только доберутся. Тем не менее, не для того Альдред поднимался выше, чтобы поворачивать назад. Что-то съестное должно было остаться. Ежели нет, так лекарства.
Хоть что-нибудь ценное в реалиях после миниатюрного апокалипсиса.
Призрак тоже с неподдельным интересом разглядывала место жатвы. Мелина обошла Киафа с правой стороны и остановилась. Руки сомкнула, пряча те в рукавах.
Она размышляла многозначительно, во многом повторяя тезисы великого и ужасного Пращура:
– Смерть одних сулит Жизнь прочим. Они неразрывны между собой, как земля и небо. Для Прародителя эти люди – ничто. Ресурс. Так надежен ли друг, что не считается с жизнью других? Можно ли ему доверять?
Бог Снов давал Киафу правильную пищу для размышлений. Но до сих пор Альдред не мог ответить на столь важные вопросы сам себе. Он, воротя нос, буркнул:
– Не знаю. И я не знаю, ради чего всё это…
– Ради нового мира, конечно же, – смиренно отвечал