я поняла, где мы: это была тюрьма укрытия. Сердце сжалось от паники, но я заставила себя сосредоточиться.
– Марк! Марк! – крикнула я, надеясь, что он в сознании.
Ответа не было. Я уцепилась взглядом за его грудь, напряжённо следя за движением. Он дышал. Слабо, но дышал. Это дало мне хоть какое-то облегчение, хотя его лицо было окровавлено, а следы побоев не оставляли сомнений, что ему досталось по полной.
Я подошла к решётке и попыталась высунуться, насколько позволяли прутья. Камер было не меньше десятка, и у входа, склонившись над книгой, сидел мужчина лет пятидесяти. Рыжие волосы поредели, но густые усы всё ещё гордо топорщились.
– Эй! Сэр! – крикнула я, надеясь привлечь его внимание. Но он даже не взглянул в мою сторону, продолжая читать, будто меня не существовало.
– Марк! – снова позвала я, но всё было без толку. Взгляд метался по камере: одна голая койка без подушки и одеяла, унитаз, скрытый тонкой занавеской. Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться: вдох-выдох, вдох-выдох. Но паника накатывала новой волной. Снова выглянув через решётку, я стиснула зубы, чувствуя, как злость поднимается внутри, как будто рвётся наружу вместе со словами.
– Слушай сюда! – выкрикнула я неожиданно громко и резко. – Вы тут творите какую-то херню, но я обязательно разберусь с этим, и когда всё выяснится, ты и твои дружки заплатите сполна! Понял меня?!
Мужчина, не отрываясь от книги, усмехнулся.
– А с чего ты взяла, что они мои дружки? – произнёс он лениво.
От его спокойствия меня чуть не взорвало. Я внимательно пригляделась к нему и заметила, что он не был военным: ни формы, ни оружия.
– А что ты тогда тут делаешь? – спросила я, стараясь взять себя в руки.
– То же, что и ты: отбываю наказание, – невозмутимо ответил он.
– В смысле? За что? И почему ты тогда не в камере, как мы? – я подозрительно прищурилась.
Он засмеялся, но больше ничего не сказал, просто вернулся к своей книге, словно разговор его утомил.
Меня охватила беспомощность. Я чувствовала, как медленно схожу с ума от бессилия. Что делать дальше – непонятно. Прислонившись к стене, я снова перевела взгляд на Марка. Всё, что оставалось – это ждать, когда он придёт в себя.
Минуты сменяли часы, или мне так казалось, что прошло много времени. Дверь с глухим лязгом распахнулась, и у меня не осталось сил встать и посмотреть, кто снова пришёл. Вероятно, это был очередной военный, чтобы убедиться, что с нами всё в порядке.
– Ты пока раздай ужин, а я отлучусь в туалет. Смотри, не уходи, пока я не вернусь, – сказал усатый мужчина, уходя.
Нам принесли ужин, значит, действительно прошло много времени, как я и предполагала. Я снова взглянула на Марка: он всё ещё лежал на холодном полу, а вокруг его лица уже образовалась небольшая лужа крови. Вдруг я заметила, как мужские ноги приблизились к моей камере. Внутри было темно, лишь свет из коридора слегка освещал пространство.
Парень нагнулся, чтобы положить поднос на пол, и мои глаза расширились от неожиданности.