В Париже началась настоящая революция. Находиться там сейчас очень опасно, а революционный пожар очень скоро охватит всю Францию. Иностранцам придётся особенно тяжело, их начнут подозревать во враждебных замыслах против революции. Пожалуйста, останьтесь в Англии.
«Ещё бы он не боялся революции, – злорадно подумала Эверина, – с его любовью к роскоши он первым окажется в списке врагов революции».
– Я прекрасно знаю, что во Франции началась революция, – спокойно и рассудительно возразила она. – Только это пока не настоящая революция. Я потому и еду в Париж, что хочу помочь французским гражданам завоевать истинную свободу и свергнуть многовековую тиранию.
Последнее предложение опять прозвучало как заученная фраза из книги, но на сей раз Воронцов отнёсся к её словам серьёзно. Если она и цитировала чужие слова, то лишь потому что они хорошо отражали её внутренние убеждения. Иначе она вряд ли стала бы так рисковать, отправляясь в самое пекло восстания как раз тогда, когда перед ней открылась перспектива спокойной и обеспеченной жизни в Лондоне.
– Служение – это истинная свобода. Разве можно стать свободным и одновременно предать того, кому ты клялся в верности? – спросил Семён Романович.
– Вы оказывается лизоблюд, – разочарованно ответила Эверина.
– Простите, Эверина, – переспросил Воронцов, – я не вполне понял, что вы имели в виду.
– Вы делаете ровно то, чего хочет ваша царица, и считаете это свободой. Свободная лояльность, так вы это называете? – саркастически заметила Эверина. – Или это особенная русская свобода, да, Симон-Роман?
– Нет, Эверина, я делаю не то, чего хочет царица, а то, что ей нужно, – возразил Воронцов. – Это правда, что она не очень одобряет мои действия, зато результаты её обычно устраивают. Если же Её Величество недовольна будет и конечным результатом, то она может отправить меня в отставку. Это её право. Я возражать не буду.
«Какой у него независимый характер, – подумала Эверина с удивлением. – Как это сочетается с его странными представлениями о свободе? Как он сказал, свобода – это рабство? Похоже, что он совершенно не способен мыслить рационально, и не видит противоречий в собственных убеждениях».
– Симон-Роман, как можно служить человеку, который даже не разбирается в том, что вы делаете? – спросила она. – Это бессмысленно. Некомпетентные люди не должны никем и ничем управлять.
– Невозможно разбираться сразу во всём, Эверина, – возразил Воронцов. – Хороший начальник должен уметь разбираться в людях. Тогда он соберёт вместе мастеров своего дела и просто не будет мешать им работать.
«Правда, ему придётся ещё заботиться о том, чтобы мастера не мешали работать друг другу, – добавил про себя Семён Романович. – Иногда это совершенно невыполнимая миссия».
– Так французские король с королевой и в этом некомпетентны, – поддела его Эверина. – Они отправили в отставку своего лучшего министра. К тому же их репутация безнадёжно