эта история началась с того, что в далекий, грязный и нищий детдом маленького пыльного городка К*** привезли завернутого в драные и нечистые тряпки малыша, подброшенного на крыльцо местного центрального переговорного пункта. Ребенок был смуглым. Телефонистка, дежурившая в тот день, заявила, что видела в окно крутившегося подле пункта мужчину с объемистым свертком…
– Да что за мужчина-то? – поинтересовались у нее в отделении. – Не помните ли какие приметы?
– Как же, как же! – бодро отвечала словоохотливая телефонистка, носившая, как явствует из протокола, дивную греческую фамилию: Калипса Костаки! – Темненький такой… Грузин! Нет, армянин! Да, точно армянин!
На вопрос, почему все-таки – армянин, телефонистка Костаки ничего вразумительного сказать не смогла. Но ребенка так и записали армянином. А поскольку каких бы то ни было документов при нем не оказалось, то имя, отчество и все остальное подобрала для него пожилая директриса детдома, – старая дева, не знавшая мужчин, не любившая детей, но обожавшая индийские мелодрамы, футбольную команду «Динамо» и страшно гордившаяся тем, что первый муж ее давно уже покойной двоюродной тети – прозектора Цили Важапшавеловны Гильденкранц – одессит Бичико Коростельский некоторое время подвизался младшим редактором в акционерном обществе «Межрабпом-Русь», снимавшем, по личному указанию Ленина, лучшие советские немые кинофильмы.
Трудно сказать, что именно сыграло в этой истории злую шутку! Возможно, то, что из кавказских имен, по давнему отдыху в третьеразрядном пансионате, памятны были ей два: Левик и Додик, – и последнее, пожалуй, было предпочтительнее первого. Возможно, и то, что из кавказских слов знакомо было ей лишь одно – хриплое и пугающее «Ара!» Не обошлось тут и без тайной и безотчетной любви к футболисту Бескову, и без чего-то еще… А только нового воспитанника с тех пор все так и называли Додиком Арабесковичем, опуская при этом фамилию. Уж больно красиво и вкусно оно звучало: Додик Арабескович!
Сам Додик Арабескович лютой ненавистью ненавидел и свое имя, и свое отчество, и особенно тех, кто ими его наградил!
Много лет спустя, в поисках каких-либо сведений о матери, удалось ему неожиданно установить личность своего предполагаемого отца. Отец оказался родом из Баку и был наполовину азербайджанцем, наполовину евреем: Азим Реб Шмоткис-оглы, так звали его!.. И теперь я спрашиваю вас: можно ли представить себе что-либо худшее? Даже и то, что спустя десять лет после происшествия на центральном переговорном пункте города К***, отца его смертельно ранили в перестрелке с милицией – он оказался известным бакинским уголовником, – даже эта горькая весть не так расстроила Додика Арабесковича, как запоздалое открытие своей истинной национальности.
Дело в том, что в детдоме азербайджанцы всегда колотили ненавидевших их армян, следовательно, и его – природного азербайджанца и невольного армянина Додика Арабесковича, а подавляющее большинство воспитанников – тут и азербайджанцы,