ответила она после некоторого колебания. – Такое впечатление, что они стали понимать больше, чем мы хотели им объяснить. Может, мутация или что-нибудь еще, я в этом не очень разбираюсь, но у них взгляд стал, как бы тебе это представить, не рассеянный, знаешь, как бывает у крыс, такой суетливый взгляд, который не задерживается на одном предмете, а тяжелый такой, спокойный, я бы сказала, сосредоточенный взгляд прямо в глаза. Это странно выглядит, и это неприятно ощущать, так что Рауля обвинять, в сущности, не в чем, он совсем не сумасшедший, он прав.
– Я должен это видеть, – резко произнес доктор Воллис, пересиливая безотчетный страх, ведь не доверять Эмилии он не мог, хотя отчетливо сознавал, что увидеть ему придется что-то неприятное, из ряда вон выходящее.
Смотреть на это он, честно говоря, совсем не хотел, но в данном случае отступать было некуда, события брали его за горло. С чувством крайнего раздражения он вышел из кабинета в сопровождении Эмилии и вплотную подошел к толстому стеклу вольера. Крысы вели себя спокойно. На всей территории их искусственного мира, исключая, конечно, запретную зону за красной чертой, они что-то ели, переходили с места на место, встречались, обнюхивали друг друга и мирно расходились. «Идиллия, – подумал доктор Воллис. – Что тут может быть страшного, неприятного? Кто и на кого пристально смотрит? Бред какой-то, разгоряченное воображение. Переработали они, перенапряглись, вдвоем тянуть работу всей лаборатории непросто. Хотя Эмилия, в отличие от Рауля, совершенно не производит впечатление нервного, издерганного человека, скорее наоборот, во всем, что касается работы, сдержанна и рациональна. Странно все это, очень странно». В разгар этих соображений крупная крыса подошла к прозрачной стенке вольера, и вдруг, встав на задние лапы и упершись передними в стеклянную преграду, пристально посмотрела прямо в глаза доктора Воллиса. Вслед за ней, будто повинуясь некому приказу, еще две крысы подошли к первой и встали рядом с ней. Все они смотрели на него, смотрели твердо, без суетливости, не мигая и не отводя своих маленьких блестящих бусинок-глаз.
«Мистика», – подумал доктор Воллис и, отделившись от Эмилии, сделал несколько шагов в сторону вдоль стекла вольера. Крысы, как флюгера, или, точнее, локаторы, синхронно повернули головы, точно отслеживая его движение и продолжая смотреть прямо в глаза. «Сканируют!» – первое, что почему-то пришло в голову доктору Воллису. Он резко повернулся и зашагал к себе в кабинет.
– Все действия с крысами необходимо немедленно прекратить, – объявил он Эмилии. – Мне необходимо подумать, это… – он попытался найти подходящее определение тому, что сейчас видел, но кроме, – черт знает что, – ничего в голову не приходило.
– Испугался? – укоризненно, с ноткой разочарования в голосе, спросила Эмилия. – Прерывать эксперимент на самом интересном месте? Где же твоя научная смелость? Конечно, крысы ведут себя странно, ненормально даже, можно сказать, пугают нас своими новыми возможностями, этими пристальными взглядами. Может быть, они