того, что основная часть впиталась, пока я возился, выбираясь из машины, здесь было разлито никак не меньше полулитра. «Куда же это я ему попал? – словно речь шла о звере на охоте, совершенно без всяких сожалений подумал я. – Да и хрен с ним! Он получил за дело». Главное, при такой потере крови Копченый не сможет далеко уйти, наверняка он где-то поблизости, скорей всего без сознания. Я присмотрелся – пятна крови вели к кювету с другой стороны дороги, не с той, куда вылетели мы. Вспомнив, я машинально оглянулся – над лесом поднимался клуб черного дыма. Машина разгорелась всерьез, надо прятаться, любой проезжающий обязательно остановится, и тогда тут появятся полиция. Хотя, может быть, для моей жизни это и лучше – пока все, кто встретил меня, желали моей смерти – может, останусь в живых, но закроют меня явно надолго. Мне никогда не доказать, что убил двоих, а потом поджег машину я в порядке самозащиты.
Как только зашел в лес, кровь исчезла, наверное, Копченый зажал рану, но теперь мне это было ни к чему, свежие вспаханные следы были четко видны. А через несколько минут я заметил, что впереди, метрах в двадцати, между деревьев что-то чернеет. Я не сомневался, что там увижу.
Да, это был Копченый. Но сказать он мне уже ничего не мог, а я все-таки надеялся вытянуть из него, кто это устроил охоту за мной и как сам Копченый попал в эту шайку. Он повис вниз лицом на завалившейся погнившей лиственнице и не шевелился. Мох и листья таежного ландыша под деревом все были залиты кровью. Я перевернул тело и вздрогнул, на миг показалось, что раскрытые, подернутые уже пленкой глаза глядели прямо на меня. Нет, они уже ничего не видели, такие же глаза были у дядьки, там, на таежном ключе. Не прошло и трех дней с убийства Росомахи, но мне казалось, что это было уже давным-давно. Столько событий вместили эти два дня. Рана оказалась действительно серьезной, словно я специально целился, – нож вошел между ребрами, почти в области сердца. Понятно, почему столько крови, непонятно, как он сразу не помер там, еще и прошел столько. Наверное, в сердце все-таки не попал. Я закрыл мертвому глаза, как-то не по себе было от этого мертвого взгляда и, торопясь, начал обыскивать труп. Мне показалось, что где-то гудит машина. Через несколько секунд стало ясно, что я не ошибся, со стороны Подгорного поднимался автомобиль.
В карманах Копченого не оказалось ничего заслуживающего внимания, кроме, пожалуй, трех новеньких пятитысячных купюр, таких денег у него быть не должно. Во всяком случае, у того Копченого, которого знал я. Это был давно нигде не работавший пьяница и наркоман, пытавшийся все время делать вид, что он деловой человек и работает с братвой. Но такое впечатление он мог произвести только на пьющих с ним старшеклассников. Серьезные люди с ним дел иметь не могли, он был врун и бездельник. Я даже не мог вспомнить его фамилию, Копченый и Копченый. Помню, что он учился классов на пять старше меня и жил в поселке где-то под самой горой, но ни как зовут, ни фамилию так и не вспомнил. Похоже, его взяли только за тем, чтобы опознать меня.
Я