телефон умер. В трубке только трещало, не было даже никаких гудков. Я несколько раз вешал и снимал трубку, но результат был тот же – постоянный треск, словно где-то рвали простыню. Мишка сходил и позвал Любу, та взяла трубку и сразу сказала:
– Опять. Так часто бывает, раз и треск. Так у всех в деревне. Говорят линия старая, где-то замыкает. Надо подождать несколько часов, он должен опять заработать.
– Всё, Миша! К черту, я еду. Пойдем договариваться. Пока я там не появлюсь, так и будут всякую ерунду придумывать. Я сам расскажу все, что случилось.
Решение пришло само собой. Чем дольше я здесь, тем больше могут про меня рассказывать те, кто все это задумал. Хотя может, я сам себе мозги забиваю, может, никакой задумки и нет. А это всё так, как всегда после непонятного преступления, – все придумывают свои версии. Я ведь был рядом с дядькой, а раз я жив, а он мертв, значит, я главный подозреваемый.
***
Я спрятал в карман пачку, от которой сейчас отсчитал несколько купюр пожилому чумазому мужику со странным именем Феофил, хотя Мишка звал его Федя. Тот, получив плату, радостно заулыбался:
– Если чё, если понадоблюсь, завсегда зовите. Хорошему человеку всегда рад помочь.
Я понимал, что готов он помочь не просто хорошему человеку, а хорошему человеку, готовому заплатить ему пятьдесят тысяч за пять часов дороги. Этому меня учил дядька – если нужный человек, сразу прикорми его деньгами. Ничего, что дорого, ты потом еще заработаешь, зато у тебя в нужную минуту будет нужный человек. Человек со своим вездеходом, человек нужный, и в следующий раз я уже смогу договориться с ним без участия Мишки. Мало ли что, вдруг того не будет в деревне.
Вездеход обдал меня солярочным дымом, газанул, развернулся на месте и, лязгая гусеницами, пополз обратно в тайгу. Хозяин машины, он же водитель, напоследок помахал мне рукой в открытое окно, и машина исчезла среди деревьев. Через какое-то время пропало и тарахтенье дизеля, лишь иногда еще прорывалось металлическое лязганье гусениц на особо глубоких рытвинах.
Я стоял на обочине трассы, связывающей райцентр со столицей республики. Дорога с обеих сторон от меня карабкалась в гору, там же, где стоял я, белел новенькими, недавно отремонтированными перилами небольшой мост. Здесь вся дорога такая, с горы на гору, а между ними речка или ручей и мост. Отсюда до Подгорного оставалось километров семьдесят – полтора часа на машине. От Далинды, где Мишка посадил меня на вездеход, напрямую до трассы было даже меньше, километров пятьдесят, но это были такие километры! Недаром ехали мы целых пять часов. Вся задница болела от тряски на жестком сидении тягача.
Я спустился к ручью, сполоснул лицо и поднялся обратно к дороге. Все, теперь оставалось ждать – или попутку, может, даже окажется кто-нибудь знакомый, теперь, когда цены стали диктоваться рынком, добраться на своей машине до города стало дешевле, чем на самолете. Поэтому машины встречались здесь не так уж редко. Ну, а если не будет попутки – возможно и такое – то под вечер, часов в пять, шесть появится маршрутка Подгорное – Улан-Удэ. Она ходила каждый день, и при любой загрузке водитель