воздухе, – оружие мира сего, отец смерти!
Призыв отзвенел и растаял в воздухе. Полоса чар – чёрная, с приметными белыми вкраплениями – вспыхнула у ладони. Закружилась, твердея и обращаясь клевцом Танатос. Его тёмную рукоять венчали металлические пальцы, сжимавшие похожее на клык лезвие, окутанное призрачной синевой. Когда Эсфирь поворачивала лезвие острием к лицу, оно казалось до того тонким, что едва ли не исчезало.
Никто не выжил бы, тронув этот клевец. Рассекая плоть, он не оставлял порезов, не пускал кровь. Он безболезненно и запросто отсекал душу.
– Перемещаемся… – Эсфирь ударила рукоятью клевца по земле.
Сгинуло припекавшее макушку солнце. Сгинули смолистый запах хвои и краски мира. Тишина прихлопнула звуки, и Эсфирь окинула взглядом бесцветные земли. Пребывая здесь подолгу, она порой ловила себя на мысли, что начинает различать малейшие оттенки серого. Деревья и ручей. Скальные гребни и облака. Всё вокруг застыло в безвременье, но в тот же миг осталось на местах.
Эсфирь очутилась в Катартирио. В пристанище неприкаянных душ, ищущих пути к вечному покою. Большинство таких путей-переходов скрывалось невесть где. Один – в Эсфирь. А второй…
– Анку? – Зов холодом пронзил безмолвие. Эсфирь обернулась, выискивая недавно обретённую напарницу. – Ты спишь?
– Жнецы Погибели не спят, – послышался сверху замогильный шёпот, и Эсфирь вскинула голову.
Не спят! А то как же! Анку вечно не спала, причём в самых непригодных для сна дебрях. Завёрнутая в угольный плащ, ныне она напоминала кучу изодранного тряпья. Устроилась на ветви высоко над землей. Лежала на животе. Свесив потонувшие в рукавах руки, едва ли слюнки не пускала.
Нет, Анку всегда откликалась на мольбы о помощи. Особенно если Эсфирь не постукивала по её макушке клевцом, чтобы увериться, что жница – создание диковинное, вроде живое, а вроде не очень, вроде из плоти и крови, но это не точно.
По доброй же воле Анку и пальцем о палец не била. Её не волновало, что блуждающие в Катартирио духи мучаются. Не волновало, что они не отыщут дорогу к покою, толкаемые силой её не храпа.
Анку появилась в Катартирио неожиданно…
Однажды Эсфирь зазевалась и споткнулась о тело, невесть как залетевшее в обитель духов. Сдавленное «хр-р-р» подсказало, что неведомая тушка жива и мирно спит. Но разве такое возможно? Как она попала в пристанище мёртвых?
Эсфирь послушала глупую ногу, присогнувшуюся для тычка, а надо было слушать голову, потому как потревоженное сочным пинком создание явно оскорбилось. Зато живо встрепенулось. С удивительной скоростью взлетело, будто подхваченное незримыми веревками, и зависло в воздухе.
Лоскуты изодранного в лохмотья плаща словно придерживали невидимые слуги. Капюшон сполз с макушки неизвестной. Обнажил седые локоны и лицо безнадёжно мёртвого существа — обескровленное и туго обтянутое кожей, с ввалившимися глазами без зрачков.
В целом загадочное создание выглядело как заурядная девушка.